Михаил Кликин: Страж могил

Гиз опять пристально посмотрел хозяйке в лицо. Она спокойно встретила его взгляд, не смутилась, не покраснела, не отвернулась. Было в ее поведении что-то неестественное — Гиз чувствовал это. Женщина чего-то недоговаривала. Она что-то скрывала.

— Сегодня я заночую здесь, — сказал охотник. — Посмотрю, что к чему.

Дила кивнула.

— Ты ничего не хочешь мне сказать? — спросил Гиз.

— Нет, — женщина ответила сразу, словно ждала этот вопрос.

— Хорошо… — охотник опустил глаза. — Сегодня ночью я еще раз спрошу тебя об этом. Как следует подумай, что мне ответить… — Он убрал ладонь с рукояти меча, подтолкнул отчего-то смущенного, неестественно напряженного Эрла к выходу и шагнул за дверь.

На улице было жарко, ярко светило солнце, и жужжали мухи.

Они опять остановились на дороге, в тридцати шагах от дома Дилы, в пятидесяти — от старой избы давно умершего бортника Лорта. Со стороны могло показаться, что они не знают, куда податься, но это было не так.

— Зачем тебе все это? — спросил Эрл.

— Что именно? — не понял Гиз.

— Почему бы тебе просто не убить мертвяка? Почему ты вот уже третий день живешь у меня, ничего не делаешь, только расспрашиваешь всех о разной ерунде и гуляешь по окрестностям? И для чего собрался сегодня ночевать у Дилы? Ты тянешь время? Но почему? Неужели потому, что боишься мертвых?

Гиз усмехнулся:

— Ты не угадал.

— Так в чем же дело? Мы думали, что ты выполнишь свою работу быстро. Всего-то и надо — убить одного мертвяка. Ты же, наверное, уничтожал их целыми отрядами?

— Бывало и такое, — признал Гиз.

— Тогда я не понимаю…

— В том-то и дело, что не понимаешь, — охотник не смотрел на собеседника. Он медленно поворачивал голову и поворачивался сам, словно пытался учуять что-то. — Мертвые не оживают сами, просто так, беспричинно. Всегда есть кто-то живой, тот, кто разбудил мертвяка. Тот, кто вольно или невольно управляет им… Да, я могу убить мертвеца, приходящего в вашу деревню. Но прежде я должен разобраться, кто его поднял.

Эрл побледнел:

— Хочешь сказать, что среди нас живет некромант?

— Я хочу сказать, что мне нужно как следует во всем разобраться.

— Если это так, — Эрл словно не слышал охотника, — то как узнать, кто он?

— Когда придет время, я назову вам его имя, — ответил Гиз и посмотрел на солнце.

У него еще был в запасе целый день.

К заброшенному дому бортника вела чуть заметная тропинка. Эрл, наверное, никогда бы ее не разглядел, если б не Гиз.

— Трава примята, — сказал охотник, внезапно остановившись и показав рукой себе под ноги.

— Наверное, куры, — предположил Эрл, чувствуя, как ледяные мурашки побежали по спине.

— Нет, не куры. Смотри, здесь камень вдавлен в землю.

— Может, коза прошла?

— Здесь прошли люди. И не один раз.

Эрл беспомощно обернулся. Сейчас он хотел бы очутиться дома, но от его желаний мало что зависело. Он обещал охотнику помочь и не мог нарушить свое обещание.

А впрочем…

— Хочешь уйти? — Гиз повернулся к спутнику.

— Нет… — У Эрла забегали глаза. Чтобы скрыть замешательство, он несколько раз громко кашлянул в кулак. — Я же обещал быть рядом…

— Не бойся, — сказал Гиз. — Днем мертвяки обычно спят… Обычные мертвяки…

— Мы ведь можем на него наткнуться? — спросил Эрл, боясь услышать ответ, который и без того знал.

— Конечно.

— И тогда он может проснуться?

— Может.

— Я не хочу туда идти.

— Мы должны…

Подступы к дому бортника заросли высокой травой и кустами дикой малины. Вкривь-вкось торчали гнилые столбы — остатки старой изгороди. Высокая береза, накренившись к дому, накрыла густой кроной добрую часть худой ободранной крыши — заброшенная изба словно пряталась в тени. За слепыми заколоченными окнами притаилась тьма. Ржавые дверные запоры удерживали ее внутри, не давали выбраться наружу.

— Мы не любим этот дом, — невольно понизив голос до шепота, сказал Эрл.

— Почему? Ведь бортника вы любили.

— Его самого, но не его избу. Он и сам боялся здесь жить.

— Ты не рассказывал мне об этом.

— Я многое тебе не рассказывал, охотник.

— Так расскажи…

Они остановились в тени березы, встали возле забитого досками окна, в нескольких шагах от развалившегося крыльца. Эрлу было не по себе, он дрожал словно от холода, глаза его бегали. Гиз выглядел совершенно спокойным. Лишь его левая рука крепко — так, что ногти побелели, — держала ножны.

— Бортник этот дом не строил, — сказал Эрл. — Он его только поправил. А кто здесь раньше жил, этого уже никто не помнит.