Артем Тихомиров - Чрезвычайный и полномочный

В тысячах склянок, стоящих на полочках, содержались экзотические, редкие и часто просто ужасные ингредиенты.

По словам Дрянеллы, в некоторых были снадобья, вываренные из новорожденных. Они якобы позволяли перемещаться по воздуху на дальние расстояния без помощи традиционного помела. А еще всякая гадость вроде пюре из печени нетопыря, ресниц пауков-птицеедов, фекалий скорпионова дракона-трехлетки или содержимого носа ботаника-заучки…

Хрясь содрогнулся, стараясь не показать своего страха. Сама атмосфера пещеры действовала на него подобным образом. Чувствовал он себя как после папашиной выволочки, коих в детстве получал в изобилии и по любому поводу.

– Ну, так чего? – громко спросил Большестрашный.

Дрянелла словно не замечала его и пялилась в глубину бурды, что варилась в котле. Котел стоял посреди пещеры, на металлических распорках, и под ним горел огонь.

– Что ты узнать хотел, о вождь клана?.. – Дрянелла сипела, словно простуженная водосточная труба.

– Я про наше дело! – сказал Хрясь. – То самое, ты знаешь. Я пришел за ответом. Ты обещала, что сегодня, когда там твои звезды встанут на нужное место!.. Так что говори и не мешкай!

Дрянелла захихикала и, хромая, начала передвигаться вокруг котла. Одна нога у нее была короче. Или другая длиннее. Неважно.

– Чего смешного? – разъярился вождь.

– Нетерпелив ты. В том, что ты задумал, терпение, между тем, одна из главных добродетелей.

– Накласть мне на добродетели! – сжал кулачищи чморлинг. – Мне нужно сжить со свету Пнилла и его прихлебателей!

– Тише! Тише! – Колдунья сделал несколько пассов.

– А что? Нас разве могут услышать наверху? – Хрясь посмотрел на потолок и ничего там такого не нашел.

– Наверху – нет, но все равно… Тайна выболтанная слабой становится, и всегда ухо найдется, в котором ей приют будет дан… – Дрянелла многозначительно взглянула на Хряся и взяла с низкого, видавшего виды стола ступку, где лежал заранее растертый порошок из трех разных ингредиентов.

Большестрашный поскреб физиономию.

– Да я только хотел сказать, что…

– Знаю. Дело, которое задумал ты, по душе мне… Но суета и спешка не советчики в ремесле колдовском, так и знай… Дам я тебе ответ на твой вопрос.

Дрянелла подошла к котлу, пинком подбросила под него еще одно полешко из кучки, что лежала рядом.

Огонь принялся настойчиво грызть сухое дерево.

– Темный час настал, вождь, – заговорила колдунья таинственным и внушающим трепет голосом. На ее страшном лице лежали мрачные отсветы огня. – В делах советчик силой своей осеняет тропу к славе… Но можешь ли ты пройти по этой тропе до конца, Хрясь? – Желтый глаз, казалось, пронзил грудь чморлинга и заскрипел по ребрам.

Большестрашный сглотнул:

– Э… Что, отвечать?

– Отвечай! – рявкнула Дрянелла.

Варвар подскочил, словно от хорошего тычка штопальной иглой в заднее место.

– Я пройду! Какого гнома, я уже сто раз это говорил! Да ты, верно, из ума выжила, кошелка старая!

Дрянелла рассмеялась:

– Решителен ты… Вижу, вижу силу в тебе, да-а… До конца пойдешь…

– Пойду! Диккарию надо очистить от предателей! Диккария снова станет прежней!.. Кто, кроме меня?! Духи говорили со мной и направили в нужную сторону, и…

Воображая, что стоит перед громадной толпой сторонников, Хрясь уже был готов толкнуть пламенную речь, но Дрянелла остановила его взмахом руки:

– Чшшш! Тишину соблюдай, вождь.

Варвар захлопнул рот. Колдунья не говорила – шипела, как большой гибрид крысы и гадюки.

Сунув руку в ступку, Дрянелла достала оттуда щепотку измельченных трав и бросила ее в кипящий котел.

Вода забурлила. Поплыл в спертом воздухе одуряющий запах, от которого Хрясь зашатался, как пьяный.

Это было покруче, чем настойка из мухоморов.

А потом он чихнул и с виноватым видом уставился на Дрянеллу. Колдунья бросила в котел еще порошка. Вода кипела и брызгала в разные стороны, но старухе было нипочем.

– Час настал. Чудовище, что спало тысячу лет, проснулось… Да… Как я и говорила.

Колдунья плюнула в котел и разразилась шершавым хихиканьем.

– Голодное чудовище… Много жертв сочных поблизости есть… Утолит первый голод без труда…

Чморлинг переминался с ноги на ногу. Манера колдуньи выражаться никоим образом не добавляла делу ясности. Хрясь же любил, чтобы все было четко и ясно, без мямленья и проволочек. Но – магия не терпит суеты. Может, так оно и нужно. Если чародей не будет строить из себя полного кретина, то, вероятно, не достигнет успеха в своем ремесле.