Олег Яковлев - Мартлет и Змей

– Свет кристаллов не вечен, ал Рилле. – Волшебница подошла ближе и придвинула чистый лист, свернутый в свиток, к стражу. – Вам следует торопиться.

– Я знаю, Велланте. – В зеленых глазах промелькнуло раздражение вкупе с нечетким пониманием происходящего. Частью сознания воин был обращен в кристалл, частью – смотрел на чародейку и поддерживал разговор. И эта вторая часть вот-вот уже готовилась отправиться вслед за первой. – Времени хватит. Не отвлекайте меня.

– Бери перо и рисуй, – велела эльфийка. – Немедленно. Или останешься внутри него навсегда, а я еще долго буду проводить опыты над твоим лишившимся души телом.

Перо жалобно скрипнуло в яростно сжавших его пальцах – страж подчинился, осознавая, что ведьма права и к тому же легко может привести в исполнение свою угрозу. Первые штрихи чертежа легли на бумагу – в них уже можно было узнать контуры окружающих замок стен, следом стали появляться очертания башен, внутреннего двора, сооружений, пристроек, подвалов. Еще немного – и добавился объем, одни этажи сменялись другими, подземелья уходили вниз, лестницы и смотровые площадки устремлялись вверх, обозначались пустоты каменной кладки и тщательно укрытые двери: все это непостижимым образом умещалось на тонко расчерченном листе, соединяясь в подробнейший план замка Бренхолл со всеми его тайнами, переходами и секретными комнатами.

…Женщина стояла у единственного окна своей башни и, спрятавшись за шторой, смотрела вниз, во внутренний двор замка. Время едва перевалило за полдень, но солнца совсем не было видно – за окном было пасмурно, и накрапывал мелкий дождь. Над стенами и шпилями башен вот уже больше часа кружила маленькая синяя птичка с острыми ласточкиными крыльями, а внизу, прямо в луже, без движения лежал мертвец, уперев свой неживой взгляд в ее окно. Из груди убитого торчала черная рукоять кинжала.

Больше внизу ничего не было видно: ни мельтешащих слуг, ни обычно бряцающих оружием солдат, ни спешащих куда-то по своим делам родственников. Что-то случилось минувшей ночью – она чувствовала, что произошло что-то плохое, но что именно, не могла понять. Лишь изредка до нее долетали крики, но кто кричал и почему, она не знала, лишь зажимала руками уши, чтобы не слышать. Чтобы не думать. Потому что ей было страшно. Причем боялась она не того, что творится за окном, а саму себя.

Вот уже десять дней прошло с тех пор, как он запер ее здесь после того самого ужина, когда принесли весть: ее сын вернулся в Теал. Она не могла выйти: окованную железом дверь, закрытую на наружный засов, не откроешь при помощи сбитых в кровь пальцев и обломанных ногтей. Кричать бесполезно – стены в башне, видимо, закляты так, чтобы никто ее не услышал. Даже через окно… Ее тюремщик оставил ей возможность смотреть из своей тюрьмы, но никто другой снаружи никогда не увидит ее лица за стеклом – почему-то она это знала. Как и то, что она больше не отражается в зеркале, – в любом случае отражаться больше уже было не в чем: разбитые осколки разлетелись по всей комнате и теперь больно резали ноги при ходьбе. Но она их будто не замечала – кровь из ран текла неохотно, а царапины быстро затягивались. Она ушла за грань и больше не желала видеть зеркал – как и они ее.

Ключ повернулся в замке, тяжелый засов, скрипнув, отъехал в сторону – она обернулась с надежной и страхом. С надеждой – что сможет наконец выйти отсюда. Со страхом – что придет он и заставит ее покинуть башню. Эти противоречивые чувства столкнулись в ее сознании и разбились вдребезги – ей больше нечего было желать, некуда идти…

– Отлично выглядишь, дорогая.

Огненный Змей перешагнул порог комнаты.

Баронесса не ответила: все так же стояла у окна и глядела на него пустыми глазами.

– Я смотрю, твое любимое зеркало разбилось, – отметив усыпанный осколками пол, усмехнулся Танкред. Его ничуть не задело молчание жены. – Знаешь, я даже рад. У меня будет прекрасный повод подарить тебе новое.

– Я разобью и его тоже, – ее голос дрожал.

– Что ж, придется заказать такое, которое не бьется. – Злая насмешка не покидала поджатых губ Змея. – Как видишь, я готов на все ради любви к тебе.

– Ты… ты… ты чудовище. – Сесилия закрыла лицо руками, плечи ее мелко подрагивали. – Ты же не можешь любить. Без сердца не любят. Зачем ты меня мучаешь?

– Помнишь, что ты говорила на алтаре Меча и Розы? – прищурился Танкред. – «Покуда не позовут одного из нас из-за Края»? Можешь поверить – не позовут, уж об этом я позаботился. Ты будешь со мной до самого конца, а маги, как ты знаешь, живут очень долго. Только представь: у нас с тобой впереди целая вечность любви – это так романтично, как в старой балладе…