Олег Яковлев - Мартлет и Змей

– Приветствую тебя, Сэмюель.

Неллике придирчиво осматривал прислонившегося к стене спиной, почти лежащего на полу пленника – жалкое подобие того, кого в Конкре называли киерве , что значит «про́клятый». В подобном состоянии, доведенных до крайней степени истощения и злобы, он их еще не видел. Из одного только милосердия, страха или брезгливости ему следовало убить это создание тут же, на месте. Но жалость давно позабыла путь к сердцу Остроклюва, страха перед живым мертвецом он не испытывал, а что до брезгливости – саэграну приходилось марать руки и худшим. Насколько Неллике помнил, прежде ни один благородный Дом не опускался до того, чтобы использовать голод киерве в своих целях или даже просто говорить с ними, – считалось, что это навлечет проклятие не-жизни на весь твой род. Что ж, он, Остроклюв, в отличие от остальных, был свободен от глупых предрассудков.

– Кто ты? – прошипел узник.

– Можешь называть меня Остроклювом. Встань, и мы поговорим.

– Аааа, еще один мучитель. – Вампир с трудом повернул голову и медленно поднял наполненные звериным голодом глаза на эльфа. – Пришел насмехаться надо мной? Встать мне не легче, чем вонзить в тебя зубы, тварь. Может быть, Танкред прислал тебя изувечить мой разум? Или извратить душу? Он способен на такое. Палач…

– Ваш сын больше не причинит вам зла, барон.

Взгляд саэграна скользил по высохшим мышцам чудовища, по тонким белесым нитям вен, в которых давно уже не осталось ни капли крови, по бессильно опавшим рукам и посиневшим от неподвижности пальцам.

– Тарве!

Окликнутый старший страж тут же вошел следом, громко стуча по камням подземелья латными сапогами. Прибывший эльф был облачен в полный доспех без единой видимой щели, весь расписанный замысловатой вязью узоров; длинный меч с рукоятью в виде распростершего крылья коршуна покоился в ножнах на поясе. Шлем с глухим забралом воин держал у локтя. Он был хмур, хоть и довольно красив: серебристые волосы со слегка вьющимися прядями свободно стекали на плечи; в больших и немного раскосых голубых глазах застыли уверенность и готовность исполнить любой приказ.

– Мой саэгран. – Страж остановился, ожидая распоряжений.

– В этих камерах есть еще кто-нибудь? – поинтересовался Остроклюв. – Кажется, я слышал стоны, пока спускался сюда.

– Здесь есть еще один узник, он назвался лейтенантом Ирвином Хелсиом. Выглядит не многим лучше этого. – Страж указал на лежащего без движения Сэмюеля.

– Приведи его сюда. Или принеси, если не сможет идти. – Неллике обернулся к вампиру: – Сейчас ты встанешь, оденешься и поешь. Немного, но тебе хватит. А после сделаешь то, что я прикажу.

Эльф вскинул руку – надетое на указательный палец стальное кольцо с черным обсидианом вспыхнуло бледным сиянием и тут же погасло. Едва заметная белесая петля взметнулась в сторону вампира, охватывая его шею призрачным жгутом, – именно так, подобравшись вплотную к зверю, в древние времена эльфийские охотники из Долины Теней приручали чудовищ-эгаров. Старый барон захрипел, чувствуя, как чьи-то холодные пальцы берут его за горло и заставляют встать…

Убийца крался след в след за своей жертвой, но он не собирался лишать ее жизни. Пока. Тот, кого звали Мелле, в данный момент выполнял не слишком привычную для себя роль – он неотступно следил за тем, кто шел впереди. Молчаливый старался ступать осторожно, сливаясь с тенью и двигаясь столь же неслышно, как эта самая тень.

Тот, кто сейчас шел впереди, вел себя подозрительно – ежеминутно оглядывался и все время сворачивал в самые темные и, по возможности, обходящие места несения службы стражами коридоры. Он, которому ничего не стоило пройти мимо любого поста, зачем-то старался остаться неузнанным, словно ему было что скрывать. И Мелле уже догадывался, что именно.

Зерно измены в Совете он почувствовал очень давно. Многое шло не так, как раньше: саэгран начал скрывать от верных соратников подробности своих планов, среди его верных Певчих Птиц вдруг появились тайны и недоверие, до поры выражаемые лишь в кидаемых друг на друга исполненных подозрительности взглядах. К тому времени, когда ал Неллике высказал свои соображения об измене на последнем Совете в лесу Утгарта, Молчаливый уже и сам догадался: среди старших стражей есть предатель. Страж попытался обсудить этот вопрос с саэграном, но тот не счел нужным ему довериться – значит, подозревал в нем изменника наравне с другими.