Даша Кудрявцева: Милана Грей: полукровка [СИ]

— Как вы поняли, что я такая же, как вы? Точнее, с чего вы это взяли? — спросила я.

Джеймс задумался.

— Предчувствие.

— Ну, а имя?

Джеймс перевел свой взгляд на окно и вместо ответа сказал:

— Скоро наша станция, — он сделал вид, что не услышал мой последний вопрос.

— Так как? — настаивала я.

Джеймс, продолжая избегать моего взгляда, ответил:

— Оно просто тебе подходит.

Глупо звучит, но я решила, что не стоит расспрашивать. Тем более, я надеялась, что у нас будет еще время все обсудить.

Мы вышли из поезда, пересели в карету без лошадей, на которой восседал кучер в кожаном пальто, и она тронулась.

— Как? Кто тянет карету? — перепугавшись, спросила я, выглядывая из открытого окна.

Карета подскочила на камне, и я ударилась.

— Сядь, Милана. Волшебство тянет, — сказал Джеймс, увлекая меня за собой на сидение. Я кое-как устроилась, но все равно смотрела вперед кареты, надеясь что-то увидеть.

— Ты сказала, что пропустила занятия в школе. Почему? — отвлек меня от рассмотрения невидимых лошадей Джеймс.

— Сразу после дня рождения, я убе… ушла из детдома.

— Ушла? Почему? — не понимал Джеймс.

Что он ждал в ответ? Сказать, что я наивно надеялась найти лучшую жизнь? Не хотелось такого же будущего, как у большинства воспитанников нашего детдома. Да и глупый вопрос "почему". Неужели у кого-то есть другие причины?

— В детдоме мало кому хорошо живется, — ответила я, вспоминая дни детдомовской жизни.

Жизнь без дома меня устраивала больше, чем детдомовская. Отсутствия кровати и, порой, еды было терпимо, благодаря отсутствию громких обвинений и свободе. Конечно, жизнь в семье мне нравилась больше, но, наверно, я была плохой дочкой, ну, или просто пугала новоиспеченных родителей своими необычными способностями и скверным характером.

— Ты наврала тому продавцу в кафе? Сколько тебе лет? — сменил неприятную мне тему Джеймс.

— Тринадцать исполнилось полгода назад.

— А где ты жила эти полгода? — воскликнул он от удивления, и смущенно отвел взгляд от моего лица.

Он явно не хотел на меня кричать. Я взглянула на него устало. Какие же глупые вопросы он задает…

— Когда где, — вспомнила я про одеяло в чемодане, стоявшем у ног.

Карета съехала с каменной дороги и остановилась. Мы вышли.

— Дальше придется идти пешком, — предупредил Джеймс. — Фонари скоро закончатся, доставай волшебную палочку.

Я достала палочку из-за пазухи. Колеса затрещали, забираясь на камни, и карета покатила по дороге. «Лемплай», — произнес Джеймс и сделал три своей палочкой. Конец палочки засветился желтым, словно фонарь, и Джеймс коснулся им моей палочки, от чего ее кончик тоже зажегся.

— Под ноги свети, — сказал он и пошел по широкой вытоптанной дороге, окруженной темным лесом.

Шли мы долго и молча. Я старалась не отставать от Джеймса, обращая внимание на любой шорох в лесу. Перед большими, узорчатыми и, как мне показалось, серебряными воротами стоял горбатый мужчина с седыми висками и повязкой на левом глазу. Он меня напугал сильнее, чем ночной лес.

— Мистер Логон, мы вас уже заждались. Господин Эльбрус Волд ждет вас, он получил ваше письмо, — хриплым голосом сказал мужчина.

— Спасибо, Блей.

Блей состроил не очень довольное лицо, видимо, его не устраивало, что к нему обращаются на "ты". Он открыл калитку, сделанную по типу ворот, и проводил нас по саду в здание школы. Пройдя через большие, с металлическими замками деревянные ворота, попадаешь на аллею, окруженную стенами в романском стиле с высокими арками. Мы прошли в одну из них. Из длинного коридора с высокими потолками мы вышли к двери с золотым фениксом, и Блей покинул нас. Вдоль стен стояли скамейки, Джеймс предложил подождать его, присев на одну из них, когда сам, постучавшись, вошел в дверь.

Изнутри школа была из такого же серого камня, что и с наружи, только бледный лунный свет в конце коридора рассеивал наводимое серостью угнетение. Он падал из окна на серое мраморное лицо, руки и платье статуи в углу. Темнота нагло мешала все рассмотреть. Звуки за окном: шуршание высоких деревьев у окна, тихий шелест травы, еле различимый плеск воды, шаги гулявшего ветра по длинным коридорам, дребезжание, жужжание, шуршание насекомых — убаюкивали. Я сидела, махая ногой, очерчивая края камней на полу. «Любопытство меня когда-нибудь погубит», — подумала я, встала и приложила ухо к двери.

— Я не мог ее бросить там, на платформе, зная, какой волшебницей она может стать. Возьмите ее, — прозвучал голос мистера Логона.