Рики чувствовал жгучую потребность чем‑то заняться, его буквально трясло от бездействия. Ни смотреть телевизор, ни слушать музыку совсем не хотелось. Учить уроки – тоже. Ни прогулка, ни еда не дали бы ему ничего, пока не восстановится душевное равновесие. А как этого достичь, Рики пока не знал. Только чувствовал раздражение на прислоненный к шкафу продолговатый предмет в оберточной бумаге.
В дверь постучали.
— Рики, можно? – услышал он голос папы.
Рики медленно, будто устал, перевел взгляд от окна в комнату.
— Заходи! – пригласил он.
Диего Макарони небрежно закрыл за собой дверь. Это был высокий мужчина с мягкой улыбкой и энергичным взглядом. Рики считал его примером для подражания. Его магия была посильнее колдовской – он творил миры кисточкой.
Отец присел на столик напротив Рики.
— Мне кажется, нет, ты определенно расстроен из‑за подарка Гарри, — напрямую сказал он. – Что не так?
Рики поглядел ему прямо в глаза.
— Помнишь, папа, я хотел учиться в обычной школе?
— Значит, дело вовсе не в метле, — догадался Диего Макарони.
— Нет, как раз в ней! Понимаешь, я смирился, что в школе я – колдун. Я учился магии, и мне нравилось. Но я надеялся, дома будет как прежде. Я не хочу, чтоб магия достала меня и здесь, заполнила всю мою жизнь.
— Но ты же привез сундук с учебниками и школьной формой, — напомнил отец.
— Это другое. Поставил – и забыл. А метлу мне подсунули уже здесь. Я не хочу быть колдуном здесь, понимаешь?
— Рики, где бы ты ни был и чем бы не занимался, ты всегда остаешься колдуном, — внезапно посерьезнев, молвил Диего Макарони.
После этих слов повисло молчание. Рики не ожидал такого, и ему стало неприятно. Он надеялся, что папа отвлечет его, вместо того, чтоб поворачиваться к этому.
— Скажи, что мешает тебе принять колдовство? – нарушил молчание отец.
— Если и здесь? Мы так хорошо жили. Я не хочу, чтоб вы вовлекались в это.
— Иными словами, ты боишься потерять доверительные отношения с нами. Считаешь, раз ты – маг, это отдалит нас друг от друга. И, соответственно, ты перестанешь понимать нас, если станешь частью другого мира?
— Да, — услышать такую точную формулировку было для Рики большим облегчением.
— Послушай, — Диего наклонился к сыну, провел рукой по аккуратным черным волосам. – Да, вначале мы надеялись, что ты бросишь эту школу. Все родители хотят, чтоб дети выбрали их мир. Но мы поняли, ты должен идти своей дорогой. И от этого ты не перестанешь быть нашим сыном. Никогда.
— Я знаю, — уныло произнес Рики.
— Знаешь, но тем не менее отказываешься принять свою сущность. А это очень важно – смотреть в лицо фактам. Ты – волшебник, Рики, и остаешься им в школе, в дороге и дома. Это не значит, что твои возможности этим ограничены, наоборот, тебе позволено подойти с разных сторон. И помни, твоя принадлежность к колдовскому миру родилась вместе с тобой, и с этим ничего не поделаешь.
— Придется смириться, — проворчал Рики.
— О нет, не надо! – резко возразил Диего Макарони. — От такого смирения за версту несет упоением бессмысленным страданием. Это совершенно не свойственно тебе. Дело ведь не в колдовстве, а в твоем предубеждении и твоих опасениях. Не помню, кому принадлежит это мудрое изречение: «Если ты не можешь изменить обстоятельства, измени свое отношение к ним, и тогда ты будешь свободен от них». Оцени свои способности, Рики, раз они есть, ты имеешь полное право гордиться ими и пользоваться. Радуйся тому, что кровь в твоих жилах позволяет тебе колдовать.
— Это будет непросто, — уже более оптимистично сказал Рики.
— Согласен, это потребует силы воли. Но воля поддается тренировке. Конечно, сразу так воспринять колдовство не удастся, это слишком важно для тебя. В качестве упражнения, попробуй силой воли решить более простой вопрос. Начни‑ка вот с чего: попытайся подружиться с человеком, который тебе не нравится. Начни понимать его, сочувствовать, если выпадет возможность – и помогать. И ты скоро почувствуешь, что стал относиться к нему совершенно иначе. В качестве такового предлагаю тебе, — отец улыбнулся одними глазами, — хотя бы Гарри.
Рики, внимающий каждому слову, нахмурился и на секунду отвернулся.
— Ты ведь его терпеть не можешь, — уже в открытую усмехнулся Диего Макарони. – Представь, что он тебе симпатичен, тем более, он так для тебя старается.
Рики этого не хотелось. Он вообще понять не мог, в чем можно посочувствовать зануде Поттеру – утопающему в почете и восхищении герою волшебного мира. Но папа говорил так правильно, и потом, Рики соглашался, что ему нужно это упражнение, ведь принять себя гораздо сложнее. Он же не мог больше разрываться, хотелось ясности.
Читать дальше