Вера Камша - Белая ель

О чем она? Почему дым? Аполка пропала, остальное неважно!

— И ты глупая, — девчонка склонила голову на плече, — не хочешь танцевать. А раньше хотела, помнишь?!

Ландыши, звезды, темная ель, звон родника и лучший сон в жизни.

— Пал, ты вернулся? Так скоро.

— Вернулся. Зачем гоняться за дымом? — седой господарь улыбнулся и притянул Барболку к себе, — мне нужна ты, а не улетевшие листья.

— Ты… ты видишь?!

— Тебя я всегда видел, — Пал подхватил жену на руки, его лицо было близко-близко. Родное, знакомое, любимое, но с шалыми живыми глазами, в которых дрожали голубые огоньки, — слепых больше, чем зрячих, но я вижу. И ты видишь... И Миклош, хоть и дышит дымом чужого костра.

Почему она забыла, как Пал красив? За делами это стало не так уж и важно, но как вышло, что он прозрел и где Аполка?!

— Не думай о ней, — горячие губы, сильные руки, дождевые капли в седых волосах, — не забывай о себе, счастье упустишь, не смотри лишь на себя, счастье задушишь. Радуйся, Барболка, радуйся…

— Пал, что я тобой! Это не ты! Не ты! Охотнички Боговы, кто ты? Покажись! Кто б ты ни был, покажись, каким есть!

Ветер, ветер и звезды с острыми синими лучами, смех колокольчиков, запах ландышей и калины. Крылатое создание встает на цыпочки, вскидывает тонкие руки, закидывает назад юную голову, смеется весело и призывно. Не понять, девушка или парень, а, может, сразу и то, и другое. В черных с просинью локонах голубеют цветы. Нет, не цветы, святые эсперы, только почему они голубые?

— Весна возвращается, — шалые глаза совсем близко, на губах тает поцелуй, легкий, как ветер и звенят, звенят колокольчики, — запомни, все возвращается, ты вернешься и к тебе вернутся. Не бойся… У тебя крылья, у твоих двоих крылья… Не ломай их, не жалей дым… Не дыши дымом! Зачем горько, когда сладко? Не пускай дым назад. Дым не возвращается. Возвращается не дым…

— Уходи! Прошу, уходи… Оставь нас в покое, всех оставь, слышишь!

— Оставлю, — танцуют тени в углах, танцует пламя свечей, танцует дождь за окнами и серый робкий рассвет, — ты не хочешь танцевать, зачем мне ты? Двое бегут за дымом, зачем мне дым? Скоро весна… Новая весна, новый танец… Я тебя вспомню… И двоих вспомню… Может быть…

Барболка проснулась с ожерельем в руке. Тем самым, из сна. Сакацкая господарка кое-как оделась и выглянула в окно. Дождливую ночь сменил дождливый день. Сугробы посинели и набухли, на крышах, стенах, ветвях деревьев снег исчез, не замерзающая речка под мостом вспухла и побурела. Аполку так и не нашли, иначе б ей сказали. Ждать Пала с Миклошем раньше вчера не имело смысла, они не вернутся, пока не истает последняя надежда или пока не отыщут молодую господарку. Барболка не понимала, что нашло на подругу, разве что в рассудке помутилась, но с чего бы? Может, встретилась с крылатой плясуньей, но та не казалась страшной.

Сакацкая господарка не злилась на чернявую ведьмочку за ее шутки, ведь та спасла ее, привела в Сакаци да и с мармалюкой, видать, помогла, только зря она перекидывалась Палом, который видел, шутил, смеялся... Хорошо, муж никогда не узнает о том, с кем спутала его жена, о ком плакала, проснувшись в свадебной постели. Барболка убрала нежданный жемчуг в шкатулку, придет весна, отнесет ожерелье к шатровой ели и кинет в ручей, пусть там лежит, а у сакацкой господарки и без того уйма дел. Женщина наскоро обкрутила вокруг головы косы и побежала к маленькому Лукачу. Своего нет, хоть чужого потетешкаешь. Мальчик спокойно спал, знать не зная о том, что остался без матери. Может, с Аполкой все в порядке, и ее везут домой? Барболка перекинулась парой слов с кормилицей, заглянула на поварню. Седая, как лунь Моника пугала товарок мармалюкой, уцелевшая внучка держалась за бабкину юбку, в печи горел огонь.

Господарка ухватила горячую горбушку. Густо посыпала солью с перцем и плюхнулась в кресло, слушай женскую болтовню. Отсюда все виделось по-другому, казалось глупым сном. Барболка блаженно жевала горбушку, когда вбежавший конюшонок заорал, что едут.

— Нашли, — провозгласила Моника, подняв палец, — гици б так быстро не вернулся.

— А то ж, — откликнулась Анелька, — господарь он такой, его со следу не собьешь.

Барболка бросилась к воротам и поспела вовремя. Всадники въезжали в ворота. Рыжий Пала и вороной Миклоша мерно шагали голова в голову, меж ними провисала ловчая сеть, в котором лежало что-то длинное, закутанное в плащ. Сзади, по трое вряд ехали витязи. Громко и отчаянно взвыла собака, ей ответило десятка два других.