Рисс Хесс - Planescape - Torment - Пытка Вечностью

Порой нужно копнуть действительно глубоко, чтобы узнать истину.

Я решил поговорить с Кесай — Серрис, которая и была дочерью Равел. Я прямо спросил, действительно ли ее мать Равел. Кесай неожиданно разозлилась и глаза ее превратились в узкие щелочки.

— Что?! Кто тебе сказал такое?!

— Экко сказала.

— Бред! Думаю, я знала бы, коль эта мерзкая ведьма действительно была моей матерью! А теперь прекрати доставать меня этим.

— А кем была твоя мать?

— Я не знаю, понятно? Меня растил отец, а мать я никогда не знала. Я что, похожа на ночную ведьму?

Конечно, нужно было щадить ее чувства, и я пробормотал:

— Ну… Кожа… и глаза… и, быть может, зубы…

Она отказалась признать даже малейшее сходство, так что я решил подойти к вопросу с другой стороны.

Я побеседовал с прочими дамами о Кесай и получил ту зацепку, которая может заставить ее признать свою наследственность. Я отыскал Кимаскси Змеиный язык и задал ей несколько вопросов.

— Я слышал, что ты наполовину сестра Кесай — Серрис. Это так?

— Да, я родственница этой взъерошенной, скрюченной, кривоносой карги. Один отец, разные матери. И что?

— Я надеялся, что ты поможешь мне выяснить, действительно ли Кесай дочь Равел.

Кимаскси нахмурилась.

— Я бы с удовольствием тебе помогла, но, боюсь, что это нарушит хреново добро и благоденствие. Скажи ей, пусть спросит у папаши… он — могущественный камбион, она может призвать ей здесь и сейчас. И ты получишь свой ответ.

— Камбион?

— Да, камбион. — Кимаскси закатила глаза. — Что, не слышишь меня? Уши закупорили остатки мозгов, когда ты вытекали?

— Я спрашиваю, кто это такой…

— О, так ты совсем не имеешь представления… — Она грустно покачала головой. — Наполовину демон, парень, типа тебя… хотя нет, ты — наполовину дерьмо, мне кажется. По крайней мере, от тебя так пахнет.

— Уж лучше это, чем быть наполовину тобой, Кимаскси.

— Ты бы всей душой желал стать наполовину Кимаскси, придурок… даже если бы у тебя на плечах оказалась козлиная задница, всяко лучше этого твоего шрама вместо лица.

Я удалился, не желая больше выслушивать бесконечный поток оскорблений, и вновь отыскал Кесай. Та на меня больше не злилась, хотя гнева ее я опасался в последнюю очередь. Я поделился с ней новыми сведениями.

— Кесай, я говорил с Кимаскси. Он сказала, что является наполовину твоей сестрой, и что Равел — твоя мать.

Глазки Кесай зло заблестели.

— Это… это… как же я ненавижу эту женщину! Почему ты вообще веришь этой стерве?

— Она сказала, что ты можешь отрицать это или вовсе не знать, но это правда. Она сказала, что ты можешь спросить отца… он все тебе расскажет.

Кесай молча глядела на меня.

— Подожди минутку. — Она отвернулась, что-то тихо пробормотала… воздух подернулся рябью и я ощутил запах теплой крови… Я прислушался, пытаясь разобрать ее слова.

— Хогазаненель, Изгнанный Принц Итага, Маркиз Кровавой Тени, отец мой, услышь меня, ибо я взываю к тебе…

— Да, возлюбленный отец, это я, Кесай — Серрис. Я молю тебя ответить на один вопрос, тот, который я вновь и вновь задавала тебе…

— Да, возлюбленный отец. Еще один задает мне этот вопрос, а я не знаю ответа, и это так мучительно! Ты должен сказать мне… Я ничего больше не прошу. Скажи мне, умоляю тебя…

— Да — да, возлюбленный отец, я понимаю… Благодарю тебя… прощай…

— Ну? Что он сказал?

Прошло какое-то время, прежде чем Кесай нашла в себе силы вновь обернуться ко мне.

— Я не хотела верить в то, что эта злобная ведьма может оказаться моей матерью. Я долго жила, не старея, а иногда видела… тревожные сны. — Она содрогнулась. — И все же… я не хочу оказаться наследницей всего зла, что она причинила, не хочу притягивать к себе взор Леди, как моя мать. Она сделала столько зла!

— Расскажи, что ты знаешь о ней.

— Я слышала, она загадывала людям неразрешимые загадки, ответы на которые знала лишь она одна. Она могла съесть тебя, если ты неправильно ответил, или оставить в своих ужасающих садах в назидание остальным. Тех немногих, которым удалось бежать, она мучила, являясь в грезах, объезжая их, как лошадей, сокрушая их волю и исторгая души в блеклое забвение Серых Пустошей… Говорили, могущество ее магии превосходит все мыслимые пределы; это было воображение, сотканное из кошмаров и обращенное в материю. Камень и тени преклонялись пред ее волей, как глина; ногами своими она попирала законы Планов, на пустом месте творила иллюзии… а из иллюзий создавала реальности, способные напугать до смерти или обречь на вечное проклятие. Она была госпожой Темных Искусств, владычицей их всех без исключения. Она окружила тенями Законника, дерзнувшего напомнить ей о законах Сигила, и съела его целиком, за исключением языка, пальцев и кожи лица. Она выворачивала наизнанку Милостивых Убийц и разрушала дома тех, кто вызывал ее неудовольствие. Страшные силы повиновались ей. Она изменяла собственную форму, как воду, и с помощью ее убивала развлечения ради, а также крала знания у других. Она была чудовищем, как все прочее, порожденное Серыми Пустошами. В конце концов, она угрожала открыть Клеть и впустить в нее ярость Планов, подобную волне. К счастью, это ей не удалось. Единственная цель ее существования — нести зло… Не знаю, мертва ли она… но теперь я точно знаю, что она была моей матерью. — Кесай ссутулилась, неотрывно глядя в пол. — О, будь у меня слезы, сейчас бы я рыдала от горя! — Внезапно она оказалась у меня в руках, сотрясаясь всем телом, будто рыдания душили ее. Какое-то время мы молча стояли, затем Кесай отстранилась.