Рисс Хесс - Planescape - Torment - Пытка Вечностью

Я почувствовал неожиданное сочувствие к этому человеку с измученной душой. Я мягко произнес:

— Этот страшный выбор тебя заставили сделать.

Он кивнул.

— Не знаю, смогу ли простить себя. Теперь я — простой солдат, который ищет место, где сможет умереть. Пытаюсь очистить пятно зла моей внутренней сути до того, как я умру и вернусь на Войну Крови. Я читаю лекции здесь, чтобы сказать людям: держитесь от нее подальше. Я не хочу, чтобы они были поставлены перед таким же выбором, как я.

Я, однако, заметил, что его версия истории не очень отличались от рассказанной Врищикой.

— Вот что я скажу. Многие из вас — Чувствующие, но ни в коем случае не желайте прочувствовать, что представляет собой Война Крови. Не будьте идиотами. Если хотите знать, используйте камни чувств, но сторонитесь настоящей Войны Крови, как чумы. Она просто не стоит того. Она… — На какое-то мгновение страшная боль исказила черты Гисиса; казалось, он вот — вот разрыдается. — Не стоит того, и все тут. На этом лекция закончена, прощайте.

День клонился к вечеру, и мы направились в мою комнату в Зале Народных Гуляний, чтобы провести там ночь. Анна обратилась к Падшей Грэйс, которую все это время полностью игнорировала.

— Ну, и как долго ты собираешься странствовать с нами, суккуб?

— Пока мне дозволено, я полагаю, — тихим голосом отвечала Падшая Грэйс.

— Что ж, тебе не дозволено. Я не доверяю тебе, — голосом, полным триумфа, прошипела Анна, наслаждаясь своей маленькой победой.

На следующий день я попросил Осколка направить нас в общие сенсориумы. Там я испытал ощущения, содержавшиеся в камнях.

Ощущение «неизбежная боль».

Ощущение было коротким и жестоким: борьба с намного более сильным человеком на краю утеса, под которым проносился поток раскаленной лавы. Он медленно, но верно направлял мою правую руку все ближе и ближе к магме. Капельки пота испарялись в то же мгновение, как и появлялись; волосы у меня на затылке почернели и скукожились под обжигающим жаром. Наконец, над каньоном прозвучал мой крик, полный боли, ибо рука и топор, который она сжимала, погрузились в лаву и обратились в пепел в течение нескольких мучительных секунд.

С болью я знаком давно, она возвращается в те мгновения, когда ко мне приходят воспоминания. Я испытывал боль куда хуже этой.

Ощущение «нежная любовь».

Мои глаза были закрыты; я стоял на носочках, прижимаясь к кому-то. Мягкие губы прижимались к моим в самом нежном поцелуе… казалось, сердце сейчас вырвется из груди и я чувствовал, что могу воспарить над миром…

Невинность была в этом ощущении, подобная той, с которой я пробуждался в очередном воплощении, лишенный воспоминаний о прошлой жизни. Однако с после этого я прошел множество путей, был и солдатом, и чародеем, приверженцем добра и зла…

Ощущение «страшная скука».

На самом деле оно заняло считанные минуты, но показалось, будто прошли часы… самая длинная и скучная лекция в самом пустом и пыльном зале Университета Чальма в Сигиле. Я оглядел просторный зал, надеясь встретиться с кем- нибудь взглядом и состроить ему рожу… но остальные студенты или спали, или сидели, уставившись в пространство. Я уронил свое перо, поднял его, снова уронил… просто затем, чтобы что-то сделать. Я подумал, неплохо бы выколоть им себе глаз, чтобы проверить, не отупели ли еще мои ощущения от этой невероятной скукотищи…

Возможно, в отсутствии памяти есть свои плюсы, весь бесконечные годы бессмертия наверняка несут в себе эпизоды невероятной скуки.

Ощущение «горькая ненависть».

Горькие слезы боли капали из моих узких желтых глаз, когда я подобрал останки маленьких, чешуйчатых, красных крыльев с пола. Смиренно, я попятился прочь из покоев Гробы, скрежеща иглоподобными зубами за крепко сжатыми губами.

Конечно, я был всего лишь спинагоном — низшим среди дьяволов — но это не причина, чтобы демон отрывал мои крылья только потому, что ему не понравилось доставленное мной сообщение! А что теперь сделает мой хозяин гелугон? Наверняка он ничего не скажет Гробе, а какой прок от спинагона без крыльев? Наверное, меня бросят в Пламенную Яму за «некомпетентность».

Отомстить я не могу, и остается лишь сжать свой кулак и ненавидеть, ненавидеть, ненавидеть Гробу всеми фибрами души, всем своим маленьким черным дьявольским сердцем…

Я многих убил в своих жизнях, и у них были друзья и возлюбленные, которые ненавидели меня самого.