Лана Тихомирова - Властелины Пограничья

По-хорошему, научить кого-то чему-то нельзя. Ты же не засунешь человеку в голову, то, что знаешь сам? И если ученик не принимает твои знания, то имеет ли смысл заниматься?

Учиться способен только тот, кто сам хочет и может получить знания. В идеале было бы, если б доктор взял какого-нибудь студента четвертого курса и бросил с больным один на один. Ну, естественно, послеживал бы за ним, помогал, если совсем никак.

Придя к этой незамысловатой и во многом порочной схеме обучения, доктор наконец-то дал согласие одному из университетов проводить практику у их студентов. Университет уже давно просил именитого доктора поступить к ним внештатным сотрудником. Последние два года дошло до того, что доктора просили даже читать лекции, только бы заполучить такого ценного специалиста себе.

Ван Чех дал свое согласие, но с условием, что лекций он читать не станет и отберет только одного студента самостоятельно.

Чтобы обезопасить себя от "кота в мешке", доктор придумал любопытный ход. Лучше работать с человеком помогает знание образа его мыслей. Этот образ доктор и хотел выяснить. Он договорился с одним из преподавателей. Тот задал студентам 4 курса эссе на тему: "Почему я решил стать врачом и выбрал специальность: психиатрия?"

Через неделю ван Чех рыдал, сидя у себя в кабинете, попеременно от смеха, страха и отчаяния. Ровно никто его не устраивал. Доктору то становилось страшно за больных того студента, что написал то или иное эссе. Или брало отчаяние от того, что наука идет по тупиковой ветви развития. В такие моменты ему казалось, что Пенелопа выбрала единственно верный путь. Все психиатры должны быть и сами немного "того". Но не до такой же степени!

Попадались и профнепригодные студенты с психопатическими расстройствами, которые с такой работой могли легко перейти в острую форму: ярко выраженные садисты, и мазохисты, либо встречались патологически сердобольные и жалостливые. Доктор искал всего одно эссе, которое бы совпадало с его взглядом на роль психиатра.

Некоторые более-менее подходящие он откладывал, но продолжал искать. Позже он наткнулся на неподписанную работу:

"Выбор профессии был осуществлен мной спонтанно. Я должна была стать геологом. Но геология не привлекает меня. Поразмыслив, я решила, что стоит перепоступить туда, где не надо заниматься физикой или высшей математикой. Химию и биологию я знала хорошо, поступила в медицинский с первого раза.

С самого первого курса меня привлекал мозг. Его анатомия и физиология, его функции, процесс порождения сознания, преобразования реальности. Я знаю, что учусь из рук вон плохо. Но все, что связано с мозгом, я всегда зазубривала и сдавала на отлично.

Странно было бы, если бы при всей своей любви к мозгу, я пошла бы еще куда-то, кроме психиатрии. Со временем анатомия перестала так сильно интересовать меня. Слабое желание стать нейрохирургом (особенно, с моими руками) исчезло. Нам читали основы психотерапии, когда я окончательно решила специализироваться по психиатрии. Работа с сознанием оказалась интереснее самого процесса его порождения.

И потом, все загадки психопатологии привлекали меня. Одно дело в теории знать от чего происходит в том или ином случае с сознанием человека, как оно искажается вместе со всеми функциями. Совсем другое, помочь восстановить деформированную душу.

Мозг до сих пор мнится мне не столько вместилищем разума и сознания, сколько вместилищем души. Не знаю, насколько правомерно будущему психиатру верить в душу, но я отчего-то верю.

Роль же самого врача в жизни больного видится мне следующим образом. Мы единственные люди, которые могут помочь больным выпутаться из клубка галлюцинаций и бреда. Мы должны быть, насколько это позволяет этика, друзьями и поводырями наших пациентов. Икать ресурсы для выздоровления в них самих, щядяще отдавая и свои ресурсы тоже.

Я не уверена, что из меня получится хороший врач, но я очень хочу стать таковым".

Это Эссе разительно отличалось от всей белиберды, которую доктор прочитал.

- Что ж ты так глубоко забралась-то? - задумчиво крутил листочек в руках доктор, - И не подписалась. Найди теперь тебя… такую…

Поставленных целей ван Чех добивался, но найти студентку оказалось, чуть ли не сложнее, чем иголку в стоге сена. Сначала доктор тряс за грудки преподавателя, дававшего задание, но тот не знал ни образа мыслей студентов, ни их почерков. Проклиная систему высшей школы, доктор оставил больных на несколько дней, расспрашивая студентов потока, не знает ли кто, кто мог это написать?