Татьяна Устименко - Звезда моей судьбы

– Не сработало, – печально констатировала Ребекка. – Может, это вовсе не та песня? Чтоб ее мантикора три раза переварила!

Я уныло повесила голову, придавленная горем и разочарованная. Неужели я в чем-то провинилась, где-то ошиблась, совершила что-то не так? Наверное, я просто недостойна столь высокой миссии, порученной мне по чьему-то недосмотру или по недоразумению. Я не гожусь на роль Наследницы трех кланов! Меня терзал жуткий стыд за постигшую неудачу, последствия которой могли плохо сказаться на Лаганахаре. Теперь он уже точно никогда не станет прежним…

– Эй, а что вы сразу носы повесили? – насмешливо прозвучало из-за наших спин. Раздвигая руками клубы тумана, в долину неспешно вступил Арден. – Попытка не пытка. Или количество попыток ограничено?

– Откуда ты взялся? – опешила я, пытаясь скрыть рвущуюся наружу радость. Почему-то я верила: если Арден теперь со мной, значит, у меня все получится!

– Шел за вами! – мило улыбнулся он. – Наблюдал. Не ожидал, что вы так быстро сдадитесь.

– Выходит, Ребекке не померещилось, – за нами и правда следили, – уважительно косясь на невесту, проворчал ниуэ.

– Кто сдался? – обиженно вспыхнула Ребекка. – Да мы это, пока еще просто распеваемся!

– Ну вот и отлично, – довольно потер руки король. – Следовательно, пора переходить к главному номеру нашего концерта. Йона, о чем бы ты хотела спеть?

– Даже не знаю… – Я нерешительно сглотнула. И тут в моей голове сами собой начали всплывать обрывки давнего разговора с Лаллэдрином и беседа с Раррахом… Кажется, они пытались донести до меня некую важную мысль о сути нашего мира. Мысль о том, что мир имеет собственные мечты и желания… Так чего же он хочет, о чем просит?

И вдруг осознание пришло само собой. Все оказалось настолько ясно и логично, что я звонко рассмеялась, вызвав широкую улыбку на лице Ардена. И как я это не понимала раньше? Мир похож на здравомыслящего, зрелого человека. Он просит не подвигов и потрясений, не войн и катаклизмов, нет – ему претит вся эта суета и неразбериха, он изрядно устал от бесчисленных дрязг и скандалов, он по горло сыт нашим обманом и лицемерием. Мир хочет жить спокойно и размеренно. Наш мир просит мира… Вот в чем заключается его величайшая тайна!

И тогда я запела:

Мой голос, высокий и чистый, плыл над долиной и, казалось, сопровождался отголосками колокольного звона. Ребекка плакала, уткнувшись в рубашку Беонира, и даже абсолютно сухие глаза Ардена сияли словно вечерние звезды. Мир затих, завороженный погребальной песней, доносящейся со всех сторон и звучащей отнюдь не как траурный напев, а скорее как гимн вечной жизни, зовущий нас на битву за торжество добра и справедливости.

Закончив петь, я еще некоторое время стояла на краю могилы, понимая, что стоит мне пошевелиться – и волшебство исчезнет навсегда. Туман неожиданно взметнулся ввысь, и из него соткались две фигуры – пожилого мужчины в длинном черном плаще, опирающегося на посох, и молодой женщины, облаченной в алую тунику. Я нерешительно подняла веки и увидела над собой, как бы через щель в двойной тьме, их удлиненные, словно лист ивы, глаза, подернутые влагой. С испугом и восторгом я догадалась, что это не сон, а просто демиурги смотрят на меня через прорези в круглых капюшонах, закрывающих головы. Странные глаза, похожие на зарницы в ночи, мельком оглядели всех нас: взгляд их будто касался кожи, а сквозь нее – обнаженной души.