Наталья Колесова - Карты судьбы

Итак, он взглянул на меня испытующе.

— Обвал будет, говоришь ты?

— Да.

— Ну что ж, я рад. И не стану задавать вопросов, на которые не получу ответа. Поторопимся! По моим расчетам, они уже близко к ущелью.

Деревня, встретившая их настороженно — в такое время опасны любые вооруженные чужаки, — смягчилась, услышав о бое в приречном ущелье, не жалея запасов, накрыла стол в одном из сохранившихся домов.

Дан много пил, много ел, охотно улыбался поглядывающим на него женщинам. Сидевший по правую руку от него Эрни-лучник едва ли пригубил вина из своего кубка. Командир бросал на него короткие взгляды. Лучник воевал бесстрашно, нимало не заботясь о своей безопасности, разил врагов с одного выстрела…

— Мы неплохо поработали сегодня, Эрни, — Дан накрыл узкую руку своей большой ладонью, легко скользнув пальцами по белой, тонкой коже: нет, не из крестьян, не из ремесленников… — все случилось так, как ты говорил. Мои люди довольны тобой, хотя поначалу были против. Взять в отряд кого-то с равнины, говорили они, то же самое, что таскать с собой женщину…

Эрни просто, без вызова, взглянул ему в лицо.

— Женщины бывают разные.

— Да, — согласился горец, — но девушки с равнин более изнежены и избалованы, чем наши.

— Сейчас всем приходится становиться сильными.

Дан вновь кивнул.

— Я наблюдал за тобой. Сразу видно, что ты не привык к такой жизни, но ты не жалуешься и не перекладываешь свою ношу на других. Если, к тому же, ты немного владеешь магией…

— Скорее она мной владеет. Я пока не знаю, Дан, что я умею, что — нет.

— Все равно я рад, что ты с нами.

Эрни без улыбки взглянул на него.

— Я тоже, — сказал не сразу. И обернулся навстречу песне — мерной, печальной, тягучей песне гор.

Закинув за голову руки, слушал ее командир Охотников. Притихшие крестьяне не сводили глаз с поющего Брона; молчали, опустив головы, горцы, и даже отрешенного лучника, кажется, тронула грусть незнакомой мелодии…

Не разжимая век, командир горцев вдруг заговорил — негромко, задумчиво… Он говорил о древних замках, высеченных прямо в черных скалах, и таких же вечных и грозных. Он говорил о пылающем в небе огне — зимой, когда солнце по многу дней не встает из-за холодного горизонта. Говорил о буранах, о снеге — таком белом, ослепительном, какого не бывает на равнинах. Говорил о старинных изваяниях и святилищах, которые оставил после себя неведомый могущественный народ. О короткой весне и жарком буйном лете, когда пьянеешь от одного глотка южного ветра… Он говорил, и ему вторил ритмичный рефрен старой песни:

— И тогда мы вернемся, вернемся, клянусь, мы наконец вернемся!..

Дан поднял ресницы, туманными, улыбающимися глазами взглянул в задумчивое лицо лучника.

— Там так красиво? — тихо спросил тот.

— Там моя родина.

Песня закончилась. Брон перебирал струны. Женщина, подошедшая налить вина, заметила:

— Какой грустный мальчик! Сразу видно, тоскует по своей подружке! Хочешь, раскину карты, расскажу, где она и как она?

Эрни вскинул на нее глаза, и повеселевший командир увидел, что лицо его порозовело. Дан отказался за лучника:

— Спасибо, добрая женщина! Мы и так все о себе знаем.

Та подмигнула ему черным лукавым глазом:

— Да ты и знать не знаешь, насколько я добрая!

Засмеявшись, повернулась — зазвенели браслеты и амулеты, плеснули черные распущенные волосы, — и гадалка ушла искать счастья у других солдат.

Лучник поднялся:

— Я устал. Командир Дан извинит меня…

— Командир сам с ног валится.

Дан поспешно поднялся, освобождая проход, и усмехнулся, заметив озадаченный взгляд Брона.

Скрестив ноги, Эрни-лучник перебирал свою сумку. Слабо шелестели сухие травы. Пахло летом.

— Послушай-ка, — подал голос командир, молча наблюдавший за ним. — Я видел тебя сегодня в бою. Ты совсем не бережешься, словно ищешь смерти.

— Смерть минет меня, — равнодушно отозвался Эрни. — Так сказали боги.

— Что ж… Может, они сильнее моих. Но вряд ли боги будут защищать тебя от случайных царапин. У тебя даже браслета лучника нет.

Дан сел на постели, расстегнул свой браслет — массивный, широкий, покрытый паутиной древних рун.

— Возьми.

— Но командир! Это не браслет лучника. Я не могу…

— Можешь! Это не военная добыча. Это единственное, что осталось от моих сокровищ.

Встретив взгляд лучника, усмехнулся криво:

— Не думаешь же ты, что они щадили наши замки? У них было немало времени, прежде чем Владетели вспомнили о своем долге. Мне остались только сгоревшие стены… И еще вот это…