Наталья Колесова: Карты судьбы

— Бейги! Что ты говоришь?

— Правду! Я ненавижу тебя! Ты — проклятие нашего рода! Из-за тебя на нас обрушиваются несчастья! Из-за тебя я до сих пор ни с кем не обручена, а ведь я старше и красивее тебя! Да и тебя отец обручил, лишь посулив Горному Князю все свое богатство, но Князь откажется и от богатства, когда узнает, кто ты! Ты — ведьма, оборотень, слуга Черных богинь, Голубая пантера! О, почему тебя им не отдали в час рождения, как обещала твоя мать! Может, и отец, которого ты околдовала, был бы жив, а я… я…

Бейги разрыдалась. Я с трудом поднялась с холодных каменных плит. Подняла руку, но Бейги отшатнулась — в ужасе и отвращении.

— Что же… что же вы не сказали мне раньше? Почему?

Я стояла у окна смотровой башни. Снег. Пепел. У ворот замка дотлевал погребальный костер. Провела пальцами по лицу, словно пыталась убрать паутину, мешавшую смотреть. Но мир так и остался серым. Вряд ли в него вернутся краски.

Я была слепа все эти годы. Сейчас я вспомнила шепотки и взгляды, странную скованность людей в моем присутствии, отчужденность, а то и враждебность ближних Владетелей…

А мои ночные странствия! А выражение глаз моего отца! «Она купалась в лунном свете…» — «А потом?» — «Я пошел по ее следам…» — «И что же?» — «Я нашел свою дочь».

Не лучше ли вернуть то, что принадлежит богам? Спасибо, отец, за все, что ты сделал или пытался сделать для меня, но, видно, от давней клятвы, от судьбы не уйдешь. Если я не такая, как все, то и жить мне следует по-другому. Как? Про то знают богини.

Дрожа от холода и страха, я стояла перед древним святилищем, не решаясь сделать последний шаг. Хотя вокруг крупными спокойными хлопьями падал снег, черные камни оставались чистыми и блестящими. Столетия, прошедшие над миром, не оставили на них и следа.

Опустив на лицо занавесь волос, я шагнула вперед. Окоченевшие босые ноги ощутили внезапное тепло — оно вошло ноющей болью. Подняла глаза. Четыре Черные богини смотрели на меня с четырех углов — огромные, трехметровые, с указывающими на меня пальцами. Четыре взгляда скрестились на моем лице — взгляд смерти, взгляд мести, взгляд жизни, взгляд любви. Плоские, бесстрастные лица, лишь глаза со вставленными в древние времена драгоценными камнями светились живо и ярко. Я обвела их медленным взглядом. Сказала:

— Это я. Я пришла вернуть то, что принадлежит вам по клятве. Возьмите меня и, если можно, не обращайте свой гнев на тех, кто мне близок.

Я подождала. Ответа не было.

— Настали времена, когда люди не могут или не хотят помочь друг другу, и я пришла к вам в страхе и сомнении. Бывали времена страшнее, но нам выпали эти. Будь я прежней Владетельницей Эрнани, я бы лишила себя жизни, но если я принадлежу вам, подскажете ли мне, что делать, куда пойти, о чем думать?

Я смолкла. Тишина плыла над миром — до вершины холма не доносились стоны, плач и проклятья… Что Черным богиням до этого смертного мира?

Опустившись на колени, я без особого удивления обнаружила в четырех чашах бассейна благоуханное масло — кто-то чтил еще древних. Пока есть люди, верующие в них, старые боги живы и могущественны.

Скоро отблески огня заплясали на шероховатых камнях — желтые, красные, белые, зеленые… Лики богинь изменились, они смеялись надо мной, такой жалкой, глупой, беспомощной… Склонив голову, не прося, не жалуясь, я смотрела в темный глаз водоема. Богини слышали. Если будет на то их воля, они ответят.

Зажмурилась и вновь открыла глаза. Что это? По ровной поверхности воды пробежала рябь, но ведь ветер не проникал в святилище… Из блестящих чешуек складывалась картина — мерцающая, неверная, зыбкая… Дорога… блеск мечей… окровавленное лицо мужчины… тающее мерцание ожерелья… оскаленная пасть голубого зверя…

Глаза резало все сильнее, не выдержав, я на мгновение зажмурилась, но и этого было достаточно, чтобы поверхность воды стала темной. В ней отражалось только мое лицо, бледное, как луна за облаками.

— Мои богини! — воскликнула я с мукой. — Вы сказали, но я не смогла услышать…

Глаза четырех богинь были тусклы и равнодушны. Я должна выполнить их волю, а как…

Заплетя длинные косы, я отрезала их и положила на жертвенный очаг — во славу Четырех богинь.

— Благодарение небу! — с насмешкой и досадливым облегчением воскликнула Бейги. — Мы уже думали, что никогда не увидим своей Владетель… что у тебя с волосами?

Я остановилась, глядя на нее. Без сомнения, она была красива, гораздо красивее меня, и со стороны отца было жестоко забывать о ней…