Наталья Колесова - Карты судьбы

— Брон… Он умер… Его убили… Только что… Вот сейчас… Дан, от судьбы не уйдешь…

Обняв ее, горец крикнул:

— Саймон! Быстро в лагерь! Там засада! Быстро!

Его нетерпеливые пальцы скорее рвали, чем снимали с нее одежду. Эрни спокойно повела взглядом, сказала удивленно:

— Кровь?

— А ты что думала, — бормотал Дан, — у тебя в венах вода? О… Счастливы твои боги, девушка!

— Я услышала чей-то крик, в последний момент прикрылась луком… Теперь надо будет менять его… И кольчугу…

Перетягивая рану тряпкой, Дан кусал сухие губы. Ему хотелось кричать, вопить, плясать от радости… от счастья… Вместо этого он сказал:

— Подарю тебе новые.

— Пока мы защищаем их от стрейкеров, они воруют наших лошадей и убивают наших людей!

Саймон втолкнул в круг единственного уцелевшего грабителя. Упав на колени, тот рыскал испуганным взглядом по суровым лицам горцев.

— Умоляю, помилуйте меня, Владетели! Я не трогал вашего мальчика!

— Зачем вы напали на наш лагерь?

— Они говорили, у горцев хорошие лошади и полные сумки добычи… Голод, голод и дети заставили меня заняться разбоем!

— Ты виноват, — Дан сделал знак, но человек, в отчаянии вглядывающийся в безжалостные лица, вдруг метнулся к ногам Эрни.

— Владетельница! Моя Владетельница!

Несколько мечей одновременно ткнулись в его спину, но Эрни, наклонившись, отвела их движением руки.

— Гнор?

— Моя Владетельница, — повторял тот, целуя ее ноги.

— Как ты оказался здесь?

— Голод… моя Владетельница… голод… те, кто хотел выжить, ушли…

— Голод? Какой голод? В замке достаточно припасов, чтобы продержаться до весны.

Гнор беспомощно пожал плечами.

— Та… вторая госпожа сказала, что не может помочь нам…

Эрни медленно выпрямилась.

— Гнор?

— Да, госпожа?

— Поклянись, что не убивал мальчика.

— Пусть покарают меня боги!

Эрни повернула голову.

— Дан, могу я отпустить этого человека?

Охотники зароптали, но командир ответил:

— Его жизнь и смерть в твоей власти, Владетельница.

— Возвращайся, — тихо сказала Эрни. — Возвращайся, Гнор. Будь моя воля, я вынесла бы и боль, и слезы, и голод, лишь бы остаться на родине. Прощай. И никому не говори о нашей встрече.

Охотники нехотя расступились. Дан проводил взглядом Эрни, поколебался, и все же догнал Гнора у самого леса. Когда Гнор оглянулся на оклик, на его лице был ужас… Дан хотел спросить, но язык сковывала клятва.

— Возьми эти монеты, Гнор, они тебе пригодятся. И послушай свою госпожу.

— О, высокий Владетель! — Гнор припал губами к его сильной обветренной руке. — Ты добр и справедлив, кто бы ты ни был! Сделай так, чтобы она к нам вернулась. Передай… скажи ей, пусть Голубая пантера снова ходит по нашим улицам. С тех пор, как мы своими молитвами и проклятьями изгнали ее, беды сыплются на наши головы… Верни ее, Владетель!

Дан шел, раздумывая над его словами. Голубая пантера… Голубая пантера. При чем тут этот зверь? Каким образом он связан с Эрни?

— Дан… — Саймон шагал рядом. Лицо его было угрюмо. — Мне тревожно, Дан, — сказал он напрямик, — я вижу — ты другой. Ты изменился. Если бы не твое обручение, я бы подумал…

Командир резко повернулся к нему. Жаркий гнев ослепил его глаза.

— Что? Что ты хочешь этим сказать?

Саймон смотрел на него. Его изуродованное шрамами лицо окаменело.

— Я только хотел помочь тебе, Дан.

— Ну так помоги, — буркнул тот. — Излови мне Голубую пантеру.

Она билась в сетке — великолепный, гибкий зверь — сгусток злобы, мощи и ненависти…

Охотники с восторгом разглядывали невиданную добычу.

— Как вам удалось ее поймать?

Довольный Саймон пояснил:

— Уже несколько дней она кружит вокруг лагеря. Я расставил ловушки, и… Ты доволен, Дан? Ты сам убьешь ее?

— Да. Дайте дротик. Разбудите Эрни.

— Я уже ходил, — доложил часовой. — Ее нет в палатке.

Дан нахмурился — опять эти ночные странствия… Поймал внимательный взгляд Саймона. Охотники расступились. Дан привычно взвесил в руке дротик, выбирая нужную точку, чтобы не попортить голубоватый, мерцающий снежными искрами мех… Вдоль сильной спины пантеры шла серебристая полоса, отливающие сталью когти рвали прочную сеть…

Дан поднял руку. И услышал далекое. Сказанное давно и неизвестно кем: «Не смотри ей в глаза». Он провел взглядом по замершей голове пантеры — узкой изящной голове с круглыми ушами, по ее оскаленной, снежно-кровавой пасти. И, встретившись взглядом со зверем, вздрогнул. Это не были глаза зверя. Синие, сверкающие, как сапфиры ожерелья, они были умны и тоскливы. В подвижных черных зрачках билась мысль-мольба… Дан пошатнулся… Зрение его застилало голубоватой дымкой…