Юлия Горская - Дети Арахна

- Приветствую, – отозвался тот мягким, проникновенным голосом.

- Прошу. Я ждал вас! – в тон ему проговорил принц и отступил, пропуская гостя.

В комнату вошел высокий старик в белом плаще и с золотым орденом Небесных мечей на груди. Его темная, сухая, как пергамент кожа странно сочеталась с ярко-голубыми глазами, но черты лица были правильны и даже приятны.

- Проходите. Садитесь к огню.

Легкой поступью Магнус проследовал за Ормондом и сел в предложенное кресло у горевшего камина, с наслаждением протянув к огню озябшие руки.

Зала эта, как большинство помещений в Бэгенхелле, была холодной, темной и сырой. Кроме камина и кресла здесь находился массивный, инкрустированный стол с разбросанными на нем перьями и бумагами. На стенах из грубого камня, не покрытых ни штукатуркой, ни гобеленами, висели скрещенные мечи на щитах и горящие факелы. В углу под балдахином стояло ложе с резным изголовьем. Полы устилали медвежьи шкуры. Ни книг, ни статуэток, ни личных предметов – ничего, что могло бы рассказать о пристрастиях хозяина комнаты. Все просто, даже грубо, без той роскоши, которой кичилась знать Дэнгора.

В таком стиле был выдержан весь замок Бэгов, что представлял собой довольно мрачное и строгое строение из толстых стен с узкими оконными проемами. Три его круглые угловые башни являлись олицетворением владений трех царей: маакорского, арбошского и дэнгорского. Квадратная башня с часовней Бэгов выходила одной из стен на крутой обрыв скалистого берега озера. Две ведущие от нее галереи соединялись с донжонами, которые именовались Белой и Черной башнями - символами двойной власти в Антавии. Замок окружал ров и тройные каменные стены, увенчанные зубцами и башенками.

Глядя на младшего наследника Антавии, магистр невольно находил в нем сходство с обликом величественного родового гнезда Бэгов. Но только внешнее. Отпрыск славных королей отличался весьма спесивым нравом. Слывя грубияном, смутьяном и опасным волокитой, он умел обзаводиться врагами, но не мог похвастаться настоящими друзьями.

- Давайте сразу к делу, – нетерпеливо произнес Ормонд, теребя огромный перстень, что красовался на его руке, затянутой в кожаную перчатку. – Я принимаю ваши соболезнования. Хотя, чего уж там кривить душой – не слишком скорблю. Вы, думаю, тоже, - он кашлянул и облокотился на угол камина, устремляя на гостя взгляд, которому, по его мнению, надлежало именоваться проницательным. – Но сейчас не об этом. Меня весьма заинтриговал ваш визит…

- Сын мой, – почтительно заговорил магистр, – сегодня, в день памяти вашего отца и нашего уважаемого монарха, будет вскрыто завещание. В нем изложена последняя воля короля Антавии и значится имя одного из наследников престола. Мы знаем, что Авинций завещает царствование Овэллу. Хотя, видят боги, что любил он вас и желал бы видеть наследником короны Дэнгора только своего младшего сына. Но Кхорх, да будут дни его счастливы, - Магнус выдержал некоторую паузу, - это Кхорх пожелал видеть на троне вашего брата.

Принц кивнул, мрачнея. Любопытство сменилось раздражением, и он сбросил маску вежливости. Блики от огня, что падали на его лицо, придавали ему странный, даже устрашающий вид – словно по щекам и челу Ормонда стекала кровь.

Магистр продолжил проникновенным голосом:

- Но покойный наш король просил меня позаботиться о судьбе своего любимца.

- Благодарю, - со злым пренебрежением бросил принц.

Ему неприятна стала эта беседа, которая, очевидно, не имела никакой подоплеки.

- Это наш долг. – Магнус улыбнулся, отлично понимая чувства молодого человека. – Тогда я обратился к Кхорху, да живет он вечно, - он скромно опустил глаза. – И великий царь царей, который, нужно заметить, весьма высокого мнения о ваших несомненных достоинствах, принял живое участие в судьбе обойденного наследника. В вашей судьбе, Ормонд. И позволил мне … - магистр помолчал, по-отечески тепло глядя на принца, – он позволил мне посетить великий Улхур и госпожу его, Хефнет. Я привез хорошие вести, ваше высочество!

- Неужто? – невнимательно отозвался Ормонд, рассеянно играя кольцом.

Магнус кивнул:

- Верховная жрица предложила вам руку наследницы Жезла в Улхуре, руку своей любимой дочери.

Принц вздрогнул и изумленно уставился на магистра.

А тот застыл в кресле и молитвенно сложил руки, давая собеседнику время придти в себя. Он догадывался, как могла шокировать принца-антигуса такая новость.

- Взять в жены улхурку, – вымолвил, наконец, Ормонд после продолжительного молчания. – Я – наследник престола Дэнгора и Антавии! – и чем дольше он говорил, тем больше оскорбленной гордости звучало в словах. - Разве пристало мне общество женщины – демоницы!