Юлия Рахаева - Дети горькой воды – 2

Зайдя в «Элизиум», Шенди обнаружил Линуша, беседовавшим с каким-то мужчиной в костюме. В руках оба держали бумаги, с напечатанным на машинке текстом с очень маленьким интервалом.

– Здрасьте, – сказал Шенди.

– О! Шен! – обрадовался Линуш. – Хорошо, что ты пришёл. Это господин Итон, он из телефонной компании. Сейчас во всех богатых домах устанавливают телефоны.

– И?

– Давай мы тоже проведём линию.

– Зачем?

– Как зачем? Чтобы разговаривать.

– Молодой человек, – вмешался господин Итон, – за телефонной связью будущее. И если раньше по телефону могли разговаривать только чиновники, то теперь это средство общения доступно всем жителям Айланорте.

– С плантацией мы всё равно не поговорим, – возразил Шенди.

– В планах губернатора телефонизировать все территории, включая фермы и плантации.

– Это вопрос времени, Шен, – подтвердил Линуш.

– Это ведь дорого? – спросил амарго.

– У нас достаточно денег на счете, – ответил Эскот. – Мы не так много тратим. Зато вот если ты станешь… – Линуш запнулся, – если ты получишь ту работу, о которой мечтаешь, то с тобой можно будет быстро связаться.

– Ладно, – махнул рукой Шенди.

– Тогда я подписываю договор? – с надеждой в голосе спросил Эскот.

– Подписывай, – усмехнулся Шенди.

Когда господин Итон ушёл, амарго спросил:

– Почему ты не на стрельбище?

– Не начинай, – пробурчал Линуш.

– Ну, не я же завтра собираюсь провалить зачёт по стрельбе.

– Да не провалю я. Ты мне то же самое говорил перед кроссом. Я же сдал. И не последний.

– Сдал. Я, правда, думал, что у тебя будет сердечный приступ.

– Шен, я умею стрелять. Ты же сам меня учил. И ты ещё говорил, что я меткий.

– То есть на стрельбище ты не пойдёшь? – заключил Шенди.

– Пойду, – улыбнулся Линуш. – Завтра. На зачёт.

– А сейчас что будешь делать?

– Без понятия. Мне лень вообще что-либо делать, если честно. Да ещё с утра Тлалок приставал, надо было что-то решить по поводу воды. Я ему сказал, что полностью ему доверяю во всех вопросах по дому.

– Не хочешь на стрельбище, пошли в тир, – предложил Шенди. – Я бы потренировался.

– Вот что ты такой упёртый. Где ты вообще был всё это время?

– Гулял.

– Гулял?

– Да. Что, я не могу погулять?

– Можешь, – пожал плечами Линуш. – Я согласен на тир, если потом мы пойдём где-нибудь поедим мороженое.

– Пойдём, – кивнул Шенди.

Вдвоём они вышли из дома и столкнулись с парнем, по одежде напоминавшем официанта.

– Господин, – обратился он к Шенди, – вы обронили.

И парень протянул амарго банкноту.

– Я не терял денег, – ответил Шенди. – Ты ошибся.

– Нет-нет, госпожа Эдда сказала, что вы обронили, – парень настойчиво протягивал ему деньги.

Шенди молча взял банкноту и засунул в карман. Парень убежал.

– Что? – глядя на Линуша, проговорил амарго.

– Ничего. Я молчу, – ответил тот.

– Слишком громко ты молчишь.

– Ну… скажи тогда.

– Что сказать?

– Что это сейчас было?

– Ты же помнишь Эдду?

– Конечно, – кивнул Линуш.

– Ну, вот, – продолжал Шенди. – Я её случайно нашёл.

– Как можно найти кого-то случайно?

– Колин её нашёл. У него практика сейчас. Работает на побегушках у одного адвоката. Курсовую пишет. Дело оказалось связанным с салуном. Колин пошёл туда и встретил там Эдду. Она там работает. Не танцовщицей. И не за барной стойкой.

– И не уборщицей, я понял. Дальше-то что? Ты к ней пошёл?

– Да, я к ней пошёл.

– А теперь она вернула тебе деньги.

– Да.

– Как благородно.

– Не язви.

– Давай не пойдём в тир, – предложил Линуш. – Что толку, что ты прошибёшь все их мишени?

– А куда тогда? – как-то безразлично спросил Шенди.

– Поехали в Тиеру. Тлалоку скажу, чтобы об ужине не волновался.

– Поехали.

Тиера не была местом, где Линуш родился и вырос. Гораздо больше времени он провёл в городе и частично на плантации отца. Но почему-то в его жизни не было ничего роднее этой земли, этих маленьких, по сравнению с городскими, домиков, украшенных лиловыми и охровыми узорами, этой кипарисовой аллеи, которая вела от дома родителей Шенди к дому главного судьи, этих праздников на поляне большого костра, где собирались все амарги и музыка не смолкала до самого утра. Линуш очень любил город с его многолюдными улицами, черепичными крышами, автомобилями и ароматами кафе и булочных, и не променял бы жизнь в нём ни на что другое. Но он всегда с радостью приходил в дом к бабушке и дедушке Шенди, где он по-прежнему мог оставаться ребёнком. Несмотря на то, что Линуш ощущал себя взрослым с момента рождения младшей сестры Шенди, когда он перестал быть самым маленьким в доме, в Тиере он всё равно мог представить себя беззаботным мальчиком. Линушу казалось, что и Шенди испытывает что-то похожее.