Виктория Мариновская - Над уровнем неба

Наконец после десяти минут мучений я добралась до заветной белой двери с намалеванными на ней кривыми цифрами: «23».

Дверь была приоткрыта. Сделав шаг, я аккуратно толкнула ее. И застыла.

В небольшой комнате стояло три кровати. Две из них были пустыми, а на третьей возле окна спал пожилой полноватый мужчина.

Конечно же, Кирилла не было.

Похоже, вновь разыгралось в моей битой голове, мое битое воображение. Я поняла, как сильно устала, как страшно колет в левом боку, и что голова кружится, грозя моему несчастному телу неласковой встречей с потертым линолеумом.

Тихонько сползя по стене, села прямо за полуоткрытой дверью на пол. Не хотелось ни шевелиться, ни думать, ни жить... Ни чего не хотелось.

В другом конце коридора кто-то позвал меня по имени. Но мне было все равно, и вставать с холодного, продуваемого сквозняком пола, я не собиралась. И с чего я решила, что известие о беременности папиной жены о чем-то могло говорить? Наверняка я подсознательно всегда подозревала, что это было возможным. Ведь Лена еще молодая, детей у нее нет. Вот мое не в меру разыгравшееся воображение и выдало, что у меня скоро будет маленький брат. А тут папа с такой же новостью. Простое совпадение!

Я тяжело вздохнула - все не так...

Когда по коридору послышались торопливые шаги, я даже и глаз не стала открывать, только наклонила голову вниз, что бы медсестра или мама не заметили набежавших слез на моих глазах. Очень хотелось, что бы эти шаги прошли мимо меня. Шевелиться не хотелось — любое движение, так же как и любой вздох причиняли страшные мучения.

Но человек не прошел мимо. Он сделал еще один шаг и остановился возле меня.

Я слегка насторожилась, но глаз не открыла. Почему медсестра молчит? Она давно бы уже начала орать и ругаться, что вот, мол, какие непослушные больные, совсем с ума посходили! Валяются где попало!

Не поднимая головы, я открыла глаза и наткнулась взглядом на обычные черные кожаные туфли и нелепо смотрящиеся на них сине-зеленые бахилы.

Понятно. Это не медсестра и не уборщица — это кто-то из родственников больных. Вероятно, решил проверить, не умерла ли эта странная девушка под этой дверью.

Нет, не умерла. Наверное. Хотя я еще не решила.

Меня снова кто-то позвал по имени. По-моему это была мама. Но ее голос звучал где-то там, далеко...

Человек, а вернее мужчина продолжал молчать. Я лениво скользнула взглядом по черным острым, словно лезвие, стрелкам брюк и зацепилась за край такого же черного пиджака. От этого края мои глаза метнулись к загипсованной и крепко прижатой к груди руке. Еще выше и я увидела ровный точеный подбородок, высокие скулы... Меня накрыла ласковая черная ночь южных широт...

По-моему, я сидела долго. Слишком долго. Непростительно долго. Время на мгновение застыло, превратившись в хрупкое стекло, которое затем взорвалось в моей голове на миллионы осколков. И в одну короткую и отчаянную секунду мое тело, словно стрела пущенная из лука, рванулось вверх, не обращая внимание ни на какие переломы и ушибы, для того что бы получить самое лучшее в мире обезволивающее и самый мощный наркотик, заставляющий забыть о любой боли — любовь...

А в другом конце больничного коридора двое мужчин, одетых в белые медицинские халаты устало поднялись с широких кожаных кресел.

Один из них, молодой, очень красивый парень со светлыми, льняными волосами, устало вздохнув, произнес:

-Ну, вот кажется и все...

-Артур... - небесно-голубые глаза второго, полноватого мужчины внимательно изучали пейзаж за окном — Мы не можем знать, что будет потом, их будущее не предопределено и нет той судьбы, кроме той которую они делают сами... Мы всего лишь можем помочь им. И мы... Мы все же не люди. - Ефрем осторожно коснулся плеча светлого ангела.

-Мы не люди... - эхом повторил за ним печальный ангел.

-Да. Мы не люди, но и не боги. Просто мы те, кто должны быть рядом.

-Я знаю. - Артур последний раз посмотрел на обнимающихся мужчину и женщину и отвернулся.

-Быть ангелом трудно. - Ефрем понимающе кивнул.

-Нет. - Тихо покачал головой Артур. Его красивое правильное лицо исказила мука - Не трудно... Просто больно.

Налетевший прохладный ветерок распахнул створки окна и задул в коридор горсть желтых листьев. Мягко кружа листочки осели на небрежно брошенные на кресло белые халаты.

Étonnamment! — изумительно! - Пер. с французского.

Encore une âme – еще одной человеческой душой. – пер. с лат.