Айше Лилуай: Возрождённый

И в тот самый миг, когда его юная, чистая, крылатая душа покинула бренное тело, где-то совсем рядом пронзительно закричал младенец.

Тайша лежала подле брата. Тайша ни о чем не хотела думать. Тайша уже ничего не хотела…

Но в ту роковую минуту чья-то твердая длань заставила ее сесть, невзирая на путы, невзирая на боль, подняться вопреки всему и оглянуться в поисках ребенка…

И она увидела их: молодая женщина из людской расы лежала на земле, не двигаясь, только тяжело дыша, а между ног ее скорчилось крохотное окровавленное существо – новорожденный человеческий детеныш. И Тайша… Может быть, ей это только показалось, но в какую-то бесконечно крохотную долю секунды над вошедшим в мир созданием мелькнула призрачная тень – лицо Инзала.

Это лицо торжествующе улыбалось.

«Яви свой свет», - вспомнила вдруг девушка и тотчас поняла: это ОН.

Леденящий душу вой пронесся над болотом. Два человека – оба рослые мужчины, покрытые шкурами, грязью, засохшей кровью и сухими листьями – с разных сторон бросились к роженице, с диким и безумным улюлюканьем обнажая желтые зубы. Истошно взвизгнув, женщина извернулась, перегрызла пуповину, вскочила на ноги и бросилась бежать, оставив свое дитя на растерзание хищникам…

- Нет!!! – Словно со стороны услышала Тайша свой собственный голос. – Нет!!!

Она не помнила, что за сила внезапно пробудилась в ее обессиленном теле, не понимала тогда, чья воля позволила ей разорвать крепкие путы… Она не думала ни о чем, кроме одного: спасти ребенка, сохранить… Любой ценой.

Что-то кричал ей потрясенный Нимрих – девушка не слушала. С отчаянным криком бросилась она наперерез двум остервеневшим охотникам… и успела – успела раньше них. Руки ее подхватили маленькое тельце, ощутили его тепло… И будто магический огонь пронзил Тайшу, согревая обветренную кожу, согревая душу, дотягиваясь до самого сердца…

Но, слава небесам, девушка вовремя пришла в себя. Два человека были совсем близко…

Но Тайша увильнула от них, и мужчины, не успев отреагировать, обрушились друг на друга. Завязалась драка, брызнула темная, почти черная кровь…

Тайша крепко зажмурилась, крепче прижав ребенка к груди, и побежала…

И спаслась, хранимая чьей-то милосердной рукой.

- Знаешь, я верю, что это ты оберегал меня, мой маленький ангел.

Пятилетний мальчик удивленно посмотрел на нее прелестными карими глазами, в которых Тайше виделись глаза ее брата.

- Но ведь я не ангел, - сказал он, хлопая ресницами. – Я человек.

- Не спорь, ты маленький ангел в облике человеческого ребенка, - рассмеялась Тайша, легонько щелкнув его по вздернутому, покрытому веснушками носу. – А теперь тебе пора укладываться в свою постельку, ведь даже ангелам нужен сон.

И она заботливо уложила ребенка в кровать, тихо напевая старую колыбельную, а за окном успокаивающе шелестели сады Алькаола… Когда же мальчик заснул, девушка осторожно наклонилась к нему, поцеловала в высокий светлый лобик и прошептала:

- Сладких снов, Сильфарин, Возрожденный…

Мне было одиннадцать лет, когда я сбежал из дома Тайши и в спешке покинул Алькаол.

Почему сбежал?

Она не хотела отпускать меня. Наверное, потому что ей казалось, будто бы во мне живет душа Инзала, покинувшая его умершее тело и заключенная в мое в момент моего рождения.

Но я все-таки убежал, потому что должен был искать, чтобы найти.

А искал я Свет, чтобы подарить его людям.

Разве не в этом заключалась последняя воля твоего брата, милая Тайша?

Так начался мой путь…

Огонь, потрескивающий за каминной решеткой, отбрасывал на стены пляшущие блики.

- Плохое у меня предчувствие, Ругдур. Ох, плохое… - Нейлан отпил из кружки и со вздохом поставил ее на стол.

В просторном зале таверны в тот тихий вечер было почти пусто: все разбежались по домам, чтобы как следует подготовиться к завтрашнему празднику. Хозяин у стойки совсем приуныл и лениво протирал чистые тарелки. Время от времени он широко зевал, отгонял от прилавка одинокую, но назойливую муху и невесело поглядывал на двух товарищей за дальним столиком.

Ругдур, темноволосый и широкоплечий мужчина лет тридцати пяти, нахмурился и почесал подбородок. На суровом лице его, словно вытесанном из камня, подрагивали тени.

- Ты о чем, друг?

- О завтрашнем торжестве, - отвечал Нейлан. – Не по душе мне эта затея: нутром беду чую.

Ругдур негромко рассмеялся, хлопнул приятеля по плечу и подлил ему еще вина.