Раймонд Фэйст: Предательство в Крондоре

Дрова в костре потрескивали.

Оуин Белефот сидел один перед огнем, размышляя о собственной ничтожности. Младший сын барона Тимонса, сейчас он находился вдали от дома, но желал бы оказаться еще дальше. Лицо его выражало полное уныние.

Ночь была холодной, а еда скудной. Это особенно остро ощущалось потому, что он недавно покинул уютный дом своей тети в Вабоне. Он гостил у родственников, которых не волновала его размолвка с отцом, и за неделю пребывания в их доме вновь вспомнил, что такое семейная жизнь: дружба братьев и сестер, тепло ночи, проведенной у домашнего очага, разговоры с матерью и даже споры с отцом.

— Отец, — пробормотал Оуин. Прошло меньше двух лет с тех пор, как молодой человек бросил вызов родителю и отправился в Звездную Пристань — на остров магов, расположенный на южных окраинах Королевства. Отец запретил ему изучать магию, требуя, чтобы Оуин стал священником одного из довольно известных орденов. В конце концов, утверждал глава семьи, они тоже занимаются магией.

Оуин вздохнул и поплотнее закутался в плащ. Уезжая, он был уверен, что однажды вернется домой знаменитым магом, возможно даже доверенным лицом самого великого Пага, который создал Академию в Звездной Пристани. Вместо этого он обнаружил, что не слишком-то подходит для учебы. Его раздражало, что Академия становилась все более политизированной. Вокруг то одного, то другого учителя возникали студенческие группы, которые пытались превратить изучение магии в очередную религию. Кроме того, теперь он понял, что в лучшем случае может стать лишь посредственным магом и вряд ли когда-нибудь достигнет большего. Неважно, как сильно он хотел научиться магии, — у него не было к этому способностей.

Промучившись в Академии чуть больше года, Оуин оставил Звездную Пристань, признавшись себе, что допустил ошибку. Однако ему пока недоставало решимости и мужества признаться в этом отцу, вот почему он решил сначала навестить родственников в отдаленной провинции Вабона и набраться смелости и лишь затем вернуться на Восток и встретиться с родителями.

Шелест в кустах заставил Оуина схватить тяжелый деревянный посох и вскочить на ноги. Он не очень умело обращался с оружием, с детства пренебрегая этой частью образования, но вполне мог защитить себя с помощью своего посоха.

— Кто здесь? — решительно спросил юноша.

Откуда-то из темноты донесся голос:

— Привет вам! Мы идем к вашему лагерю.

Оуин слегка расслабился, потому что бандиты не стали бы предупреждать о своем посещении. Кроме того, нападать на него вряд ли кому-нибудь бы захотелось: он выглядел в эти дни почти оборванцем. Однако нужно всегда быть начеку.

Из темноты появились две фигуры — одна ростом примерно с Оуина, вторая на голову выше. Оба незнакомца были закутаны в плотные плащи; тот, что пониже, прихрамывал.

Хромавший человек бросил взгляд через плечо, как будто за ним шел кто-то еще, потом спросил:

— Ты кто?

— Я? — удивился Оуин. — А сам-то ты кто?

Откинув капюшон, незнакомец представился:

— Я Локлир, сквайр принца Аруты.

Оуин слегка поклонился:

— Сэр, я Оуин, сын барона Белефота.

— Из Тимонса, да, я знаю твоего отца, — Локлир уселся на корточки у костра и протянул руки к огню, чтобы согреться. Он взглянул снизу вверх на Оуина:

— Далековато от дома ты забрался.

— Гостил у своей тети в Вабоне, — вежливо объяснил светловолосый молодой человек. — Теперь возвращаюсь домой.

— Неблизкий путь, — пробормотал второй путник, закутанный в плащ.

— Я собирался дойти до Крондора, потом присоединиться к каравану, направляющемуся в Саладор. А там сесть на корабль до Тимонса.

— Ну ладно, думаю, никому не будет хуже, если мы вместе дойдем до Ламута, — Локлир вдруг тяжело опустился на землю. Его плащ распахнулся, и Оуин увидел на одежде кровь.

— Ты ранен! — воскликнул он.

— Слегка, — пробормотал Локлир.

— Что случилось?

— На нас напали в нескольких милях севернее отсюда.

Оуин принялся рыться в своей дорожной сумке.

— У меня тут есть кое-что. Снимай свою тунику!

Пока Локлир раздевался, Оуин извлек из сумки бинты и порошок.

— Тетя настояла, чтобы я взял это с собой — на всякий случай. Я думал, это глупая причуда старушки, а вот смотри-ка, пригодилось.

Локлир терпеливо ждал, пока юноша промоет глубокую, почти до ребер, рану, явно нанесенную мечом. Он лишь поморщился, когда ее присыпали порошком.

— Твой друг не очень-то разговорчив, — отметил Оуин, бинтуя грудь сквайра.