Лиланд Модезитт - Инженер магии

Доррин глубоко вздыхает.

Всякий раз, когда у него с Тирелом заходит разговор о корабле, обнаруживается, что примерно с полдюжины деталей необходимо доработать, усовершенствовать, а то и заменить на новые.

Оба мастера взбираются по лестнице и бочком пробираются по балкам, на которые будет настлана платформа, поддерживающая двигатель.

— Смотри, — говорит Тирел, указывая на беспокоящий его узел. — Если мы сделаем все по чертежу, то при сильной вибрации вала все полетит.

— Ну, и что ты предлагаешь? — спрашивает Доррин, сразу понимая, что судостроитель прав.

— Нужно поместить прямо под валом несколько дополнительных балок, без жесткого соединения их с корпусом. Они будут удерживаться на месте своим весом, но как бы ни была сильна вибрация, это не приведет к разрыву крепления.

— А сколько это добавит веса?

— По сравнению со всем твоим железом сущую безделицу — стоунов пятнадцать.

Доррин однако вовсе не считает пятнадцать стоунов безделицей. Корабль следует сделать как можно легче, и если придется утяжелить на пятнадцать стоунов крепления, значит какой-то узел следует на столько же облегчить. Тирел заботится о прочности, но следует подумать и о скорости.

— Займись этим, а я подумаю, где можно убавить весу.

В этот миг внимание Доррина привлекает стук колес. К стапелю подкатывает тяжелый фургон. Доррин видит на козлах Хегла, а рядом — женщину в облачении целительницы. Свою мать.

— Извини, Тирел, — Доррин торопливо спускается вниз, гадая, что могло заставить матушку предпринять столь дальнее путешествие. Что-то неладное с отцом? Или Совет передумал, и она хочет его предупредить?

Фургон доверху нагружен всякой всячиной, от детской колыбельки до корабельных гвоздей и болтов.

Соскочив с козел, Ребекка с улыбкой машет сыну рукой и, отступив в сторонку чтоб не мешать, говорит:

— Принимайся за разгрузку.

Доррин поворачивается к фургону.

— А я бы оставил это на Тирела, — хмыкает Хегл, откидывая задний борт.

— Основательный народ кузнецы, — заявляет подоспевший Стил, скатывая по доске бочонок. — Ежели что закажешь, так привезут все, о чем просил. И даже больше.

Доррин, одно за другим, сгружает два корабельных тесла, а при виде бочарного струга удивленно поднимает брови:

— Какое отношение это имеет к верфи?

— Тирел сказал, что для твоего чудища надо будет сделать несколько специальных бочек.

— Чтоб ты знал — у «чудища» теперь есть имя. «Черный Молот». Кил подсказал, мой братец.

— «Черный Молот», вот оно как. Ты, надо думать, собираешься молотить этим молотом Белых, — Хегл отставляет в сторону несколько лопат и две мотыги. — Вот эти вещицы сделаны специально для Рейсы, чтоб ловчее управляться одной рукой, а эта, — он показывает мотыгу поменьше, — для старой целительницы. Легкая, как перышко.

— Ну, стоило ли тебе так утруждаться?

— Еще как стоило! Давно работа не была мне так в радость.

Доррин смотрит на мать, но та молча улыбается.

— Ну, здесь все, — заявляет Хегл после того, как последний бочонок с палубными гвоздями оказывается на земле. — Я поеду дальше. Кое-что мне нужно доставить прямиком к Кадаре.

Подав матери руку, Доррин помогает ей взобраться на козлы, а сам запрыгивает в фургон сзади.

Возле жилого дома Хегл останавливает фургон и ставит его на тормоз. Из кузницы доносится звон Яррлова молота, а в самом доме, по дневной поре, нет никого, не считая Мерги и Фризы.

— Где Кадара? — интересуется Хегл.

— Думаю, возле оружейной, — Доррин указывает в сторону фундамента будущих казарм.

— Я вижу, там пока разгружаться некуда. Придется здесь.

С помощью Доррина кузнец затаскивает в комнату Кадары мебель — кровать со съемным матрасом, детскую колыбельку и маленький столик.

— Остальное привезу в следующий раз, — говорит Хегл, утирая лоб. — Хочу сейчас поехать навестить дочурку.

— Ладно, только потом приходи обедать.

Фургон, громыхая, катится в сторону оружейной, и Доррин с Ребеккой провожают его взглядом.

— Вот уж не ждал, что ты возьмешь да приедешь, — говорит Доррин матери, когда грохот стихает.

— Кил сказал, что тебе может потребоваться моя помощь.

— Ты уже помогла. Поблагодарить за одно то, что ты сделала для Пергуна — так у меня слов не хватит.

Глядя сверху вниз на стройную, словно бы неподвластную возрасту рыжеволосую женщину, Доррин переминается с ноги на ногу.

— Ты по-прежнему как маленький... вот и малышом так переминался, стоило мне на тебя взглянуть. А чего робеть, небось я тебе муравьев в кровать не подсыплю! — она ласково улыбается сыну и добавляет: — У меня разговор насчет Лидрал.