Александр Змушко - Между Мирами

Мы присаживаемся на край кровати.

Кровать маленькая, узкая, сложно поместиться на ней вдвоём. Это даже странно - неужто сейю не могла бы заработать на приличный блок Станции? Впрочем, когда она лежит на мне, или я на ней - неудобства почти не ощущается...

Наверно, мне должно быть стыдно, что я переспал с Юкико прямо перед тем, как иди к ней.... Но мне не стыдно. Сложно это объяснить. Отношения с Луалхати только начинаются. Да, у нас страсть и задушевные разговоры до полуночи. Но пока это всё... поверхностно. Юки же я знаю давно. Она - моё солнце и моя радость, но она - кицунэ.

Вряд ли вы встречались с кицунэ, так что я поясню вам кое-что.

"Кицунэ", в переводе с японского, означает "всегда рыжая" или "прийти в спальную". Что подразумевает её природу. Кицунэ - само воплощение чувственности и экстаза. Ну, ей, конечно, далеко по этой части до грудастой богини древних египтян, Баст - или до любвеобильной Иштар, но, тем не менее... Кицунэ очень трудно хранить верность кому-либо. Она принадлежит всем и никому.

Когда-то из-за мы этого и расстались. Но я не обижаюсь. Я всё понимаю. И я её люблю. Юкико может быть замечательной любовницей... но, увы, не более. Её любовь - как солнечный свет, она изливается на всех. Ей тяжело ограничивать себя кем-то. Она - словно древнегреческая гетера - умный человек, интереснейший собеседник и мой настоящий друг. Юкико помогала мне всегда и во всём. И это - наибольшая форма любви, на которую она способна.

Мы друзья и любовники, вот что странно.

Когда мы встречались, это была безумная страсть и вечные скандалы. А теперь нам хорошо. Я принимаю её такой, как она есть, а она - принимает меня. Порой мы ссоримся, но это лишь небольшие перебранки. Она - мой самый лучший друг, и это чистая правда.

Однажды, когда мои отношения с Луалхати станут настоящими, я перестану изменять. Иногда мне кажется, что она догадывается про Юкико, но молчит. Интересно, почему? Всё-таки, девушки - совсем другие. Они мыслят не так, как мы, брутальные представители Марса.

Впрочем, лично мне до опредления "брутальный" - примерно, как пешочком до Альдебарана.

У Луалхати красивые черты лица. По-азиатски волшебные - с миндалевидными глазами и высокими скулами, но по-европейски тонкие и изящные. Есть в ней немного и негроидной крови - кожа тёмная, почти шоколадная; губы полные, чувственные. В ней объединилось всё лучшее от трёх народов.

Моя красавица льнёт ко мне, целует губы, нос, веки. Это ужасно приятно, хотя и немного щекотно. Я мягко отстраняю её. Как бы это получше объяснить...

-- Эм... послушай, Луа, -- осторожно подбираю я слова. -- Я знаю, ты хорошая девушка... я это чувствую. Но.... Я чувствую и другое. Я неплохо разбираюсь в людях. Ты что-то от меня скрываешь.

Я пытливо сморю на неё.

-- Скажи мне это, моя принцесса. И... скажи мне, кто ты? Мои знакомые уже извелись, пытаясь выяснить, к какому эльфийскому клану ты относишься. В Индонезии, конечно, не бывает эльфов... но, чем черт не шутит. Юкико не может прочитать твои мысли, а значит - ты не человек. Я не спрашивал до поры до времени, но...

Она вздыхает и проводит ладонью по моей щеке.

-- Ну, зачем нужно быть таким въедливым, Алекс? Ты, правда, мне очень нравишься.... Ну хорошо, ладно, ты прав.

Она накидывает на плечи халат, расшитый китайскими драконами. Драконы словно живые - они плавают, летают, ползают по ткани. Халат такой тоненький, что я вижу, как через него проступают сосочки.

Она снова вздыхает.

-- Нет, ты не угадал. Я не Тилвит Тег, и не Гуаррагед Аннон, и не Туата де Дананн [99]. Не столь благородное и древнее создание. Я отношусь к плеяде... несколько менее невинных существ.

Она глубоко вздыхает.

-- Я вампир.

Я сглатываю. Хотя и ожидал чего-то такого.... Но.... Лихорадочно припоминаю, есть ли у меня что-нибудь из серебра и чеснок. Жаль, но нет у меня привычки таскать с собой гирлянды этого представителя семейства луковых.

Луалхати весело улыбается мне. Кажется, она читает мои мысли.

Я смущённо кашляю.

-- А... эм.... Почему ты тёплая? Я думал, вампиры, они... хотя сейчас конечно, развелось много разновидностей...

-- О, не беспокойся, -- сверкнула она крепкими зубами. -- Я не европейский вампир. Я вполне себе страстная, и всякая чепуха, наподобие серебра и чеснока, на меня не действует. Святая вода, в прочем, тоже. И в лампах дневного света я не сгораю.

Час от часу не легче!

Я осторожно подвинулся к краю кровати. Если в "Интервью с вампиром" [100] показана правда, то сбежать мне от неё не удастся. Но, чем Ноденс не шутит...