Александр Змушко - Между Мирами

Ты опаснее злонравных стигийских собак,

И всё же, улыбке твоей я так рад,

Ты мой персональный, притягательный ад,

Инфернальная стерва - но какой классный зад!

"Ага, -- удовлетворённо улыбнулась она. -- Всё-таки он запал на мою задницу!" Чтение становилось всё более захватывающим. Джулия не без трепета перевернула страницу.

Этап расставания.

Иди в Тартар!

Со своими длинными ногами!

Иди в Тартар!

Со щекочущими мою грудь волосами,

Иди в Тартар!

Со своими пряничными губами,

Иди в Тартар!

Иди в Тартар!

И забери с собой

Свой прелестный зад -

Сам Вельзевул

Тебе будет рад!

"Вот он, значит, как! Ну и заберу! Не видать тебе больше моей попочки!!! Я, между прочим, была мисс попой станции 2895!!!"

Твоё сердце похитили ночные мверзи*,

Хочешь - верь мне, а хочешь - не верь мне.

Оно покрыто паутиной из искристого льда,

И ты не слышишь, ты не веришь, ты не хочешь меня!

* Существа из романа Г. Ф. Лавкрафта "Сомнамбулический поиск Неведомого Кадата". Упоминаются в романе Н. Геймана "Истории с кладбищем".

"Да ну! С чего это я его не хочу? Сам же отказался, скотина!"

Я из тебя бы сделал зомби-суррогат,

И даже суррогату, дьявол, был бы рад,

И если бы не этот чертов трупный запах -

То я бы, чёрт возьми, тебя поцеловал!

"Эхехехе. Какая страсть!"

Ты разъедаешь мне мозги не хуже Йог-Сотота*,

И увлекаешь, словно флейта Азатота**,

Быть может, ты безумный и запретный бог?

И чёрт с тобой, мотивчик ведь не так уж плох!

*,** Боги Мифов Ктулху.

"Олала! Льстит, мерзавец".

Спустись по ступеням в ад!

Сам дьявол тебе будет рад!

А я на прощание,

В исполнение обещания,

Так и быть,

Полюбуюсь на твою задницу -

Я знаю, тебе это нравится.

"Запал, да?!"

Иди ты в джунгли!

Где тигры и ягуары рычат!

Иди ты в джунгли!

Где каннибалы тебя хотят!

Иди ты в джунгли!

Где древних демонов чуткий сон!

Иди ты в джунгли!

Где крокодилы, банан и слон!

Иди ты в джунгли!

Где настоящих полно мужчин.

Иди ты в джунгли!

На это много, мой кот, причин.

Иди ты в джунгли!

Где кровожадных чудовищ тьма!

Иди ты в джунгли!

Я провожу даже, кот, тебя.

"Ах ты ж!!!"

Ты неуловима, как чупакабра,

Ты недостижима, как залы Кадата*,

Тебя я любил и ласкал когда-то,

Но время прошло, так что всё теперь - амба!

Джулия вскочила с кровати, сжимая кулаки и хохоча.

-- Ну, мерзавец.... Щас я тебя!

* Считается что Кадата невозможно достигнуть. Для более подробной информации см. "Посик Кадата неведомого", Г.Ф.Лавкрафт.

Приключение четвёртое. Новая девушка

Бывает так, что заснёшь с одной девушкой, а проснёшься совсем с другой...

Царевна-лягушка.

-- Тут что-то не того, -- кипятится Юкико. -- Поверь, этой девушке от тебя что-то нужно!

Я скептически взираю на разъярённую лису. Над головой у неё картина: "Демон-лис пожирает непокорных". Очень впечатляет. Особенно недоеденные части. Заставляю себя сконцентрироваться на возлюбленной. Точнее, бывшей возлюбленной. Или эпизодической. Кто ёе знает.

-- Разумеется, ей от меня что-то нужно, -- улыбаюсь я. -- Называется секс. Тут нужно как минимум двое.

-- Уппффф! -- изрекает персонаж японской мифологии.

Пять её хвостов взвиваются в праведногом негодовании. Вообще-то, в гневе она страшна. Даже если забыть, что она кицунэ - и может управлять снами, временем и пространством, моя лисичка регулярно занимается калланетикой, аквааэробикой, пилатесом и сётоканом. И это не считая паркура и капоэйры [93]. Она способна свернуть шею любому. И при всём этом - она приятный собеседник и очень милый человек. Точнее, лиса. Человеколиса.

А ещё, она очень красива.

Сегодня она в кадзами из шёлковой ткани, и это удивительно ей идёт. У неё роскошные волосы, цвета рыжего костра. Большая грудь и тонкая талия. Глаза зелёные, с вертикальным зрачком. Бёдра крутые, а ноги спортивные.

Уловив моё неподдельное восхищение, она улыбается.

-- Ладно, -- говори она. -- Давай выпьем чаю. Ты какой предпочитаешь? У меня есть зелёный, белый и жёлтый.

Сорта чая различаются по степени ферментации. Белый - самый дорогой, его производят из опушённых листьев. Подобные нюансы я узнал, только попав на Станцию. А точнее, в объятия Юкико. Она обожает чай. Японка есть японка.

-- А давай лучше матэ, -- говорю я. -- В последнее время мне полюбился этот напиток.

Юкико заваривает матэ в бомбилье [94], а я любуюсь её картинами. У неё на стенах висят китайские и японские эротические гравюры, картины Гогена и чудесные фотографии Bruno Bizanga.