Александр Змушко - Между Мирами

-- Наверно, она вас любила, -- мягко сказала мулатка. -- И не хотела, чтобы вы погибли. А вы - вы любили её?

Скелет повесил голову.

-- Кто знает. Мне нравилось безумие в постели и её тело, клянусь копытами Вельвезула! Поначалу я думал, она - лишь одна из невольниц, подобно Саре или Изауре. Но потом... потом я к ней привязался. Пусть меня протащат под килем корабля Дьявола, я знаю, о чём говорю! Мне казалось, что я пойду за ней в кипящие океаны Ада - и тогда я испугался. Разве приличествует бравому капитану жениться на безродной рабыне?

И однажды, когда она заговорила со мной о любви, я взбеленился. Велел отвести её на конюшню - и выпорол. Да так, что у неё на бёдрах остались кровавые отметины. А потом приказал её продать. О, как она завывала! Как проклинала меня! Она призвала в свидетели своих чёрных богов, и сказала, что я буду проклят во веки веков. Что буду вечно ходить по земле, даже когда плоть сойдет с моих костей. И англелы не заберут меня на небеса, и дьяволы не утащат в Преисподнюю - пока я не попрошу у неё прощения.

Я не поверил ей. И не верил, пока не проснулся на холме, с дыркой в груди, а крови вокруг было столько, словно я попал на бойню для быков.

Прошли века. Я сторожил сокровищницы и сражался под началом капитана Флинта. Я грабил караваны. Я творил и добрые и злые дела. Я пытался разыскать Флёр, но след её затерялся в этой безумной войне между Севером и Югом.

-- А если бы вы нашли её, -- тихо спросила девушка, -- что бы вы сказали?

Скелет долго молчал.

-- Я бы попросил у неё прощения, -- медленно сказал он. -- Но вовсе не потому, что выгляжу как декорация из дешёвого ужастика. А потому, что ещё тогда, четыре века тому назад, понял, что люблю её больше жизни.

Мексиканка медленно поднялась. Повернулась спиной. Перебросила волосы на грудь

-- Скажите, -- глухо спосила она, -- у вашей знакомой были такие же отметины?

Поперёк её очаровательных крепких бёдер шёл ряд рубцов - едва заметных, тонких. Скелет медленно поднял голову.

-- Именно таких, -- сказал он, не в силах поверить в увиденное. -- Моя любимая Флёр?!

Он упал на колени. Обнял её ноги.

-- Прости, прости меня, моя любимая! Прости!

И тогда послышался ужасный треск. Ломались, рассыпаясь, повзонки, падали на пол кости. И только чистый, полированный череп, с великолепным набором зубов, подкатился к ногам мулатки. Та бережно подобрала его и нежно поцеловала в лоб.

-- Я прощаю тебя, мой дорогой Джордж Оуэн Делавер. -- Мой бравый капитан. Мой любимый.

Приключение третье. Да будет лес!

Лес - естественная среда обитания человека. Все эти техногенные джунгли - от лукавого.

Тарзан.

У меня отличный день, и я стою за стойкой в приподнятом настроении.

А Станция бурлит - как всегда.

У нас тут полным-полно всего: и мумий, и демонов, и даже Богов. Но куда больше меня интересует Джули. Её груди, небольшие и аккуратные, с продетыми в сосочки колечками; её губы, пухлые и сексуальные, подкрашенные зелёной помадой; её глаза, густо подведённые тенями. Страсть это или любовь? Кто знает!

Джули шикарна. Так сказал бы каждый. Конечно, если вас пугают татуировки по всему телу, на которых переплетаются полинезийские боги, девушки в пикантных позах и иероглифы майя (а также волосы ядовито-неонового цвета и пирсинг в самых неожиданных местах), она вам не подходит. А мне - в самый раз.

Но только вот не получается у нас с ней ничего. Мы словно из разных Миров - и подпространственные переходы здесь не причём. Я самый обычный "маменькин сынок", а Джули у нас - ещё та оторва. И ничего с этим не поделать.

Так я мог бы сказать еще совсем недавно. Но теперь-то, кажется, лёд-таки тронулся!

Позавчера у нас была первая ночь. Мы были втроём: я, лисичка-Юкико и бесшабашная Юля. Когда я на неё смотрю, не могу не представлять её голой.

-- Эй, Алекс, -- одёргивает она меня. -- Хватит витать в фантазиях! Вместо того, чтобы заниматься со мной сексом в мечтах, кхм.... лучше бы ты делал это в реальности! А теперь - работа!

Я краснею, как сварившийся рак.

-- Да-да, чудесная.

Передо мной - очередь. Перед Джули - тоже. Мы торчим за пластиковыми стойками Станции, как последние всемогущие Боги. Кто бы не возжелал воспользоваться Вратами - должен пробить у нас билет. И неважно - синеокая ли это дева из зелёной Ирландии или страшный и ужасный Бормоглот; Фредди Крюгер или разумная пиявка с Алтаира-10. Для нас равны все.

Не стану скрывать - стоять за стойкой порой немного страшно. Вон тот ракоскорпион из древнегреческого гороскопа, кажется, вознамерился перекусить меня пополам. Впрочем, наверно, это нервишки. А некоторые "пассажиры", напротив, весьма милы - например, грудастая негритяночка. Она одета в одну травяную юбочку, а на шее висят сушеные мышиные черепа. Она страстно проводит языком по губам - он ярко-красный, по контрасту с кофейной кожей.