Александр Змушко - Между Мирами

Барон-демон хмыкнул.

-- Его унесла чёрная женщина из Коста-рики, жрица кандомбле. Ей удалось замести следы, но Марти могла их унюхать. Бедняжка опять поспешила. Ведь кандомбле - лишь одна из разновидностей вуду. Или вуду - одна из составных частей кандомбле? Сам чёрт сломит ногу в этих премудростях религиозных традиций, -- подмигнул он нам.

-- Чёрт возьми! Та группа темнокожих туристок! - внезапно вспомнил я. -- И как мы могли им поверить! Жрицы Радужного Змея есть и среди поклонниц вуду! Я должен был догадаться! Саманья - обозначает "неизвестная". Она скрывала своё имя!

Нечто, выглядящее как обнажённая девушка, сладко потянулось.

-- Полагаю, у вас дела, молодые люди, -- хмыкнуло оно. -- А мне стоит посетить парочку оргий.

-- А, хкм, -- осторожно поинтересовался я, -- а как же ваше обещание Мартинике?

-- Где это вы видели, чтобы Злые Духи держали свои клятвы? -- искренне удивилось создание. -- Впустив меня, она согласилась на некоторые вольности. И я этим воспользуюсь. В полной мере.

Существо хихикнуло.

-- Пожалуй, я не стану портить это тело. На этот раз. Оно слишком хорошо мне послужило.

Глаза в глазницах двигались совершенно безумным образом, вращаясь, как на шарнирах.

-- Что может быть лучше извращений и разврата? -- вкрадчиво спросил он. -- Давненько я не веселился по-настоящему.

Барон Суббота щёлкнул пальцами. И в тот же миг послышалась музыка - вначале тихая, она поднялась до визжащего пронзительного крещендо. Словно звуки дьвольских флейт и глухие удары барабанов. Демон набрал воздуха в лёгкие - и выдохнул табачный дым. Он уплотнился - и на стройном теле Мартиники появились брюки дудочкой и старомодный фрак. Её волосы сами собой завились в афро.

Девушка, одержимая духом, галантно приподняла шляпу:

-- Адьос, сеньоры и синьориты! -- и исчезла в ароматных клубАх.

-- Чтоб меня похитили пришельцы! -- сказала Джулия.

-- Профессиональный риск, -- заметил я. -- Она знала, на что шла, когда вызывала такого субъекта. Надеюсь, он не вытащит её глаза и не заставит их съесть.

-- Не вытащит, -- уверенно заметила кицунэ. -- Марти не так уж и проста. Думаю, она притворяется, что власть у него. Оракулам хочется поразвлечься.

-- Чтоб меня взяла толпа зомби!

Я пихнул локтем Юкико.

-- Кажется, наша протеже таки уверовала в силу магии!

Джульетта лишь хмыкнула.

-- Да я не о том, -- как заворожённая, помассировала виски она. -- Просто, оказывается, можно вызвать призрак моего папаши - и узнать, куда он заныкал двести штук зелёных!

Мы с кицунэ переглянулись - уже в который раз.

***

Наши знакомые стояли возле Третьих Врат. За Вратами простирался Мир Снов. Врата работали в режиме ожидания, и мерцающая плёнка не скрывала очертаний волшебного края. Там всё было красиво, и карамельно-прянично. Белые Башни пронзали васильковые небеса, леса походили на подстриженные парки.

А за Дымными Горами простирались Владения Кошмаров - Красные пустыни, Хищные Болота, Жадные Леса.

-- Рада нашей встрече, -- улыбнулась Самайя. -- Мы знали, что вы вернётесь.

У меня перехватило дыхание от её красоты.

В своём варварском костюме она выглядела как царица... Нет, как богиня. Богиня?!

Мои глаза расширились.

Жрица кандомбле?! Как бы не так! Барон Самеди умолчал... о главном. О, я не сомневаюсь - она и впрямь почитает Радужного Змея. Как старого, закадычного приятеля - ещё с сотворения мира. А порой - впрямь обитает в Коста-Рике.

Что для бессмертной несколько десятилетий?

Я облизнул губы.

-- "Чинв". Это имя обозначает - "она и есть бог", не так ли?

Девушка смотрела на меня древними глазами, в которых плескалась тьма и сияли звёзды.

-- Йемойя, -- тихо сказал я.

Йемайя, Йеманжа. Величайшая богиня Африки и африканских переселенцев. Покровительница народа йоруба, чьи верования легли в основу вуду. Агва Гаити, Ла Балианне Нового Орлеана. Леди Регле и Мэри Звезда Моря. Бразильская Леди Непорочного Зачатия. Она полна любви и нежности, как и положено матери всего сущего, но может быть строгой Йемайей Ачаббой, наказывающей нерадивых детей.

И я медленно преклоняю колени и говорю:

-- Одойя! [71]

Против неё бессильны аргусы и синигами. Лишь Цербер и Барон Суббота могли бы поспорить с ней.

-- Почему вы солгали мне? -- говорю я почти беззвучно.

-- Я не лгала, -- ласково говорит она. -- Мы не крали Хотея. Никто не может пойти против воли Бога. Он сам этого хотел.

-- Но почему?! -- удивляюсь я.

Йемайя делает жест, и одна из девушек достаёт из цилиндра... статуэтку негритянки. Пластмассовую, совсем простую. Изящная дева, несущая на плече кувшин с узким горлом. Её тело - тонкое, словно тростинка на берегах Нила.