Янина Жураковская: Не за Свет, а против Тьмы

- Должно быть, не было, - согласился архангел. - Мы увели за собой не всех. Сколько тебе досталось?

- Трое, брат мой, - глядя ему прямо в лицо, отрапортовала Катарина. - Все мертвы.

- Помни, где мы, и обращайся ко мне по имени, - в голосе архангела прорезались стальные нотки. - Нкарран и майлинг. Кто третий?

- Ракшас, бра… М-михал.

"Красиво. В самом деле, как архангела, - мечтательно подумала я, даже не пытаясь выпутаться из бездумного любования. Где-то в глубине сознания уже начинали формироваться смутные подозрения, что не всё так хорошо, и не все герои святы, но до поверхности добраться ещё не успели. - Вот сейчас Стёпочка догрызет, вылезу… надо же познакомиться… когда ещё встретишь такого славного симпатичного па… аууууй!!!!"

Стёпка не поскупился: острые, как иголки, когти проехались по незащищенному предплечью, и пять длинных царапин мгновенно набухли кровью. Но в голове мгновенно прояснилось.

- Ты в одиночку справилась с ракшасом?! - в голосе юноши проскользнуло недоверчивое изумление. - Невероятно… Что ж, может, я и ошибался. Может быть, ты достойна самостоятельных…

- Не я, - перебила его Катарина, нервно оглянувшись. - Мне немного помогли… нет, не так. Мне помогли много. Это она… - рыжеволосая оглянулась ещё раз, - прикончила ракшаса. И нкарана тоже.

- Та девочка? - изумленно переспросил архангел, проследив её взгляд. Я чуть было не помахала ему рукой, но мудрый инстинкт самосохранения прямо-таки вдавил меня в кресло, заставив замереть и зафиксировать взгляд на приборной панели. - Каким образом?

- Нкаран "невидимкой" прикрылся - высокоуровневая, иерарх рисовал, не иначе - подкрался сзади, так она в него меч вогнала так же ловко, как утёнок ныряет в пруд. И невидимость содрала на энас - дио. Я никогда такого не видела, даже у боевиков, это просто невероятно!… Я спрашивала её, но паутинка почему-то не липла, рассыпалась как труха, а правдосказа у меня не было. Хотелось бы знать, каким ножом она ракшаса из внешнего круга доста…

Архангел нетерпеливо шевельнул раскрытой ладонью, обрубая окончание фразы.

- Почему она ещё жива, вот что мне бы хотелось знать.

- Брат Ми… Михал, вы не поняли? Она - наша.

Ремень лопнул. Степка брезгливо выплюнул обрывки ткани и какие-то ниточки и принялся умываться. Последний браслетик внезапно посерел и струйкой пыли стёк с запястья. Я машинально стряхнула пыль с шортов и задумалась, что делать дальше. Самым разумным выходом было ретироваться, пока эти странные братья и сестры выясняют отношения, но… Бензин почти на нуле, не факт, что даже завестись удастся. А потом ещё разворачиваться, набирать скорость… У белобрысого архангела гуманизм и сострадание отсутствуют как класс, а Катарина, которая хоть и перекрестится, скорбно поджимая губы и стоически молча, но сделает все, что ей прикажут. А если в арсенале этих серьезных людей имеется что-нибудь вроде моей золотой стрелки, то светит мне славный погребальный костерок прямо на выезде и короткий акт судебно-медицинской экспертизы: "Смерть в результате несчастного случая, причина возгорания не установлена".

Открыть дверь и бежать? Если выбраться через заднюю дверь, сразу не заметят, но куда бежать? В лесополосу, которую напросвет видно? Через дорогу, в поле, в кукурузе прятаться? "Убиты, Глеб Егорыч", - как говорил герой одного известного фильма. Прежде чем добегу, расстреляют, нашинкуют и соломкой нарубят.

"Любопытно, - совершенно не к месту и не ко времени мелькнуло в голове, - а куда все люди подевались? Ни хозяев ни видно, ни дедка, что на той вот самой лавочке всегда любил сидеть? Выбросили за пределы реальности или… прикопали где?… Нет, ну хорош-то как! Удивительно симметричное лицо… и глаза, такие яркие и чистые… синие-синие, как самые дорогие сапфиры. Нет, сапфиры холодные, а у моего архангела глаза теплые… как вечернее небо. Вот! Точно! Цвет июньского не…ааауууууйййййй!!!"

Котик, на чьей морде было написано нечеловеческое страдание, с силой шлепнул замечтавшуюся хозяйку по бедру, в который раз безжалостно разгоняя клубящийся в салоне туман бездумного восхищения. Айкнув, я сердито пихнула кота в бок и тут же поникла под его суровым взглядом. С тихим щелчком открылся бардачок, и из него вывалились упаковка пластыря, флакончик очень вонючих духов, которым я пользовалась вместо газового баллончика, и полтора десятка разноразмерных и разнотипных предметов, в которых безошибочно опознавались обереги. Деревянные обереги, каменные обереги, железные, плетенки и браслеты, кольца и бусы, четки, камушки, пучки перьев… Я оторвала кусок пластыря и принялась заклеивать царапины на руке, демонстративно игнорируя валявшееся на коврике и сидении барахло. Жизнь была куда проще, когда я думала, что знаю все об устройстве мира, тех, кто его населяет, и своей большой, дружной семье.