Андрей Посняков - Тевтонский Лев

— Ага, ага, девичья, — поспешно закивал гладиатор. — Значит, в правильном направлении движемся!

— Сейчас узнаем.

Галл заявил это так уверенно, что молодой человек машинально напрягся, ожидая прямо сейчас увидеть перед собой спины поспешно удаляющихся похитителей — буквально в нескольких шагах. Однако ничего подобного впереди не было. Опять плохо смотрел?

— А с чего ты взял?

— Видишь, впереди кусты колючие? Мимо никак не пройдешь, наверняка кто-то зацепился.

Подбежав к кустам, Кариоликс внимательно осмотрел колючки и с торжествующим видом протянул напарнику… маленький обрывок зеленой шерстяной нити.

— Это от ее платья! — прошептал Виталий. — На Алезии было зеленое шерстяное платье.

— Ну, так а я о чем? Мы на верном пути, брат! Прибавим-ка шагу.

Пологие склоны холмов густо поросли лесом: здесь были дуб, липа, граб, попадались и клены, и раскидистые вековые сосны со стволами в три обхвата и узловатыми ветками. Тропинка частенько пересекала ручьи; через самые широкие в качестве мостиков были перекинуты стволы.

— А ведь деревня близко! — Остановившись возле одного из таких бревнышек, Кариоликс нервно принюхался.

— Что? — напряженно спросил Тевтонский Лев. — Услыхал что-нибудь?

— Гарью пахнет. А вон… — Парень показал на широкую тропу, идущую меж ореховых зарослей. — Наверняка к деревне. Пойдем глянем?

— Глянем, — кивнул гладиатор. — Только сдается мне, по тропинке лучше нам не идти.

— Ты прав, брат! Пройдем лесом.

Они вышли к деревне с противоположной от протоки стороны. Да только деревни-то уже не было! Все вокруг оказалось сожжено, причем недавно: то ли римлянами, то ли арвернами, то ли просто разбойниками без всяких политических убеждений, как знать? Поваленные плетни, вытоптанные поля, сгоревшие дотла хижины и сараюшки ничего не могли рассказать, а из людей никого не осталось.

Лишь на самой окраине все же уцелела пара амбаров. Кариоликс заглянул в один из них, Виталий — в другой. И тут же отпрянул — с дальней стены прямо ему в лицо скалился человеческий череп!

— Там пусто, а тут? — Сзади подбежал Кари.

— Смотри.

— Ага-а-а… Вот здесь похитители и ночевали! Вон кострище, объедки…

— И мертвая голова!

— Да, и она. — Юноша почтительно поклонился черепу. — Охранитель этого места от злых сил. Видать, жители собираются восстановить деревню и снова здесь поселиться. Иначе бы не оставили голову.

— Предусмотрительные какие, — угрюмо хмыкнул Виталий. — Ну что, пошли?

Дальше они зашагали быстрее, все в том же порядке: галл, как опытный следопыт, впереди, гладиатор сзади. Спустившись по лесистому склону холма в лощину, Кариоликс вдруг резко остановился. Дальше тропинка разделялась на две: левая сквозь заросли смородины и малины взбиралась на соседний холм, правая уходила в болотце с серовато-зелеными кочками и реденькими невысокими елочками.

— Ну, Соколиный Глаз, — усмехнулся Виталий. — Куда теперь?

— Как-как ты меня назвал? — Кари польщенно улыбнулся. — Соколиный Глаз? Славное прозвище, никто не отказался бы от такого.

— Дарю! Ну, так куда же?

— Поглядим…

Подойдя к болотцу, юноша опустился на четвереньки, всмотрелся, принюхался и уверенно заявил:

— Сюда!

— Поясни, друже!

— Вон у того камешка — след!

Петлявшая через болото тропинка была обложена камнями, отмечавшими безопасный путь. У первого же камня, на кочке, темнел наполнившийся жижей след, небольшой, скорее всего, женский.

— Видать, оступилась. — Юноша покачал головой.

А вот тут Виталий напарнику не поверил — это Алезия-то оступилась?! Не может такого быть, ну разве специально, чтобы указать путь товарищам, которые, разумеется, будут ее искать. Значит, надеялась… От осознания этого гладиатору стало приятно — приворожила его к себе эта галльская девушка!

— Вот тут они отдыхали, — гордый недавней похвалой Кариоликс теперь вел себя словно заправский гид: посмотрите налево, посмотрите направо, а здесь, уважаемые господа, не споткнитесь об Эйфелеву башню.

Случайно вспомнив экскурсию по Парижу, Виталий непроизвольно вздрогнул — вдруг резко навалилась така-а-ая тоска! Господи, а что, если он так и не выберется отсюда? Застрянет навек и никогда уже больше не увидит ни Невского, ни Спаса на Крови, ни Петропавловки, ни той же Эйфелевой башни!

Нет! Нет! Не надо об этом думать! О другом сейчас голова должна болеть — об Алезии, о похитителях этих неведомых, а потом о заброшенной усадьбе, через которую и проходит, как он надеялся, путь назад к Эйфелевой башне и Петропавловке.