Андрей Посняков - Тевтонский Лев

— Дядюшка Бранит… — повторил Виталий. — А тебя как зовут?

— Эрмедия.

— Эрмедия… Красивое имя. Непонятно только какое? Ведь не римское?

— Конечно не римское, мы же галлы! — Невидимая собеседница усмехнулась где-то наверху. — Но мы не то что дикие галлы, которые живут в Кельтике и воняют козлятиной! Дядюшка говорит, мы все рано или поздно получим права граждан великого Рима! Ну, не мы, так наши лети. У меня их, кстати, двое — мальчик и девочка. Юлию три года, а Юлии — два.

— В честь Цезаря названы?

— Конечно.

— А кто твой муж?

— Служит в легионе «Алауда». Его Цезарь набирал.

— «Жаворонки»? Знаю!

Виталий опять с тоской вспомнил «свою» реальность, где был клуб под названием «Алауда», в честь этого самого легиона. На миг вновь мелькнула безумная надежда, что имеется в виду именно клуб, руководимый дядькой Кельтиллом Злое Копье, в миру — Колей Воскобойниковым. Но юная мать тут же разбила его надежды.

— Мой муж погиб в битве с дикими галлами, — заявила она с апломбом и гордостью, какие в данной ситуации можно было бы встретить только у самых «отмороженных» ролевиков, да и то не факт. — Погиб, как герой!

— Славная смерть, — подыграл узник.

Ему уже хотелось, чтобы девушка подольше не уходила. Тянуло хоть с кем-то поговорить, сориентироваться…

— А ты — родственница хозяина? Племянница?

— Да. — Эрмедия усмехнулась. — И единственная наследница.

— Понятно. А чего ко мне пришла? Поболтать?

— Знаешь, мне очень нравятся гладиаторы! Правда-правда. В детстве у меня даже была кукла — гладиатор с мечом. Я его назвала Самнит Клык, помнишь такого?

Виталий в замешательстве промолчал, но собеседница, не нуждаясь в его ответе, продолжала разговор сама. Тоже, видать, соскучилась в глуши без родственной души.

— А ты где сражался?

— Да много где, — уклончиво ответил Виталий, догадываясь, что, если начнет перечислять маневры, фестивали и киносъемки, в которых принимал участие, его тут не поймут.

— И у нас, в Нарбо?

— Нет, у вас не был.

— Жаль. А то бы рассказал мне о Каррите Фракийце или о Красавчике Аписе. А Гельветский Вепрь — может, ты его встречал? Говорят, он сражался не только у нас, но и в Медиолане! Хочешь, расскажу тебе, как я ездила на игры?

— Расскажи.

— Ну, слушай…

Каррит Фракиец, Гельветский Вепрь, Красавчик Апис — все эти клички сильно смахивали на псевдонимы реальных бойцов, коими, вероятно, и являлись! И очень скоро он, Виталий, окажется с ними в одном строю…

— Хочешь вина? — неожиданно предложили сверху.

— Вина? Но я слышал, оно давно кончилось.

— Для кого кончилось, а для кого и нет. Кувшинчик у меня еще найдется. Выпьешь?

— С большим удовольствием, — согласился Виталий, понимая, что стрезва этого всего не осилит.

— Сейчас принесу. Жди.

Ха! Как будто он мог не дождаться, соскучиться и уйти куда-нибудь! Узник ждал, поскольку ничего другого ему все равно не оставалось, и вот минут через десять где-то рядом послышались голоса, скрипнули петли… На миг сверкнули месяц и звезды, взвилось оранжевое пламя костра на черно-синем фоне ночи, и в отблесках пламени в темноту скользнула тень. А потом дверь снова захлопнулась, стало темно и тихо, но во мраке на лестнице прошуршали легкие шаги.

— Садись прямо на пол, я принесла старый плащ, — раздался женский голос совсем рядом, только руку протянуть.

— Эрмедия? Ты здесь?

— Я же обещала тебе вино.

Они сели рядом, так близко, что молодой человек чувствовал боком тепло женского тела, но лица своей новой знакомой не смог разглядеть — освещением служили лишь звезды, заглядывающие в бойницы, а их сил явно не хватало.

— Пей. Как тебя зовут, гладиатор?

— Ви… Беторикс.

— Беторикс? Так ты галл? — Гостья произнесла что-то на незнакомом певучем языке и вдруг отстранилась. — Нет, ты не галл. Ты ведь меня сейчас не понял?

— Нет, не понял, — честно признался узник.

— Хотя… — Эрмедия рассмеялась. — Говорят, что и Каррит Фракиец на самом деле никакой не фракиец, и Гельветский Вепрь — никакой не гельвет. Они простые римские рабы, а красивые варварские имена себе берут просто ради успеха у публики. Ну что же, Беторикс очень хорошо звучит.

— А ты соображаешь, — машинально откликнулся Виталий, мысленно усмехаясь: что было бы, если бы в двадцать первом веке каждого Алексея, Николая или носителя иного греческого имени для проверки заставляли говорить по-гречески!

— Пей, Беторикс! Ну, как вино?

— Замечательно! — На этот раз Виталий отнюдь не покривил душой, поскольку после целого дня на ногах кислое вино показалось ему великолепным.