А вот мачеха была очень недовольна реакцией. В смысле — химической, взаимодействием разных веществ. Ну кто ж знал, что оно этак бабахнет?!.
Кнопка повела саднящими плечами, боль раскатилась волнами. Поделом ей. Едва убедившись, что девочка почти не пострадала, заполучив лишь пару синяков, мачеха поспешила прибавить к ним ещё несколько. Вообще-то даже очень много. Давненько ей так не доставалось… хотя так ей не доставалось никогда. И Дед и не подумал вступиться. Детей, конечно, бить нельзя, но иногда очень даже "льзя".
Кнопка и сама поняла это. Порка была страшной, но больнее было видеть слёзы на щеках мачехи. И вдвойне горше было вспоминать собственные в сердцах брошенные слова.
"Ты хоть понимаешь, как я за тебя испугалась?!."
"С чего бы это?!. Ведь ты мне не мать!.."
Да, не мать. Ведь мама погибла, и вот теперь, она, Эрика, которую друзья зовут кратко и храбро — Кнопка, едва не повторила её судьбу.
Девочка зажмурилась, ощущая, как в глазах вскипают слёзы. Воображение у неё было хорошее, а сейчас, после такого громкого изобретения "суперпороха", она могла ещё лучше представить, как всё тогда случилось.
Химик — опасная профессия, а при крутке и сушке пороха нужно соблюдать особую осторожность. Сейчас уже не сказать, чья ошибка привела к трём смертям. Тогда, наверное, точно так же летела крыша, и сноп огня бил из окон… хотя какие окна на пороховой мельнице…
А мачеха Хлоя была подругой матери. Дружили с детства, может быть, так, как сама Эрика и Мона.
Скрипнула дверь. В прохладный сумрак избы, где она лежала, хлынул свет и весёлые детские голоса с улицы. Морщась, Кнопка отвернулась, ткнулась в подушку лицом, укусила ткань, отплюнулась от пера. Свет как будто разбередил боль. Кто-то вошёл, послышались тихие шаги, по мыслеощущению болящая узнала Улитку, дочь брата мачехи. Девочка была младше Эрики, и они не особо дружили.
— Не пищи, — тихо сказала. Откинула одеяло, которым была укрыта Кнопка, голые плечи и спину охватило холодком. Улитка чем-то загремела, запахло мёдом и лекарствами.
Кнопка и не думала пищать. У девочки была лёгкая рука — может быть, станет целителем. Улитка легко поводила руками над спиной и ниже. Пострадавшие места ожгло, как огнём, потом боль утишилась. Проворные пальцы стали втирать мазь.
— Скоро встанешь, — заверила Улитка. — И сможешь опять сочинять свои гремящие штуки. Но если ты!.. — в голосе всегда спокойной девочки плеснула ярость, Кнопка даже вздрогнула. Но несущие облегчение пальцы продолжили движение как ни в чём не бывало. Вот это выдержка у сестрёнки, восхитилась Кнопка. Ведь явно взбешена, но не подаёт виду!..
Улитку считали тихоней, за что девочка и заработала своё прозвище, но сейчас Эрика подумала, что была несправедлива к "неродной двоюродной" сестре.
— Пить?..
Кнопка покачала головой, уткнувшись лицом в подушку.
— Что другое надо?..
— Нет. Я сегодня встану?
Улитка хмыкнула, подозрительно изучая её спину.
— Куда торопишься-то? — спросила недовольно.
— Мне надо быть на Большом Бедламе.
— Нужна ты там! — фыркнула неродная двоюродная.
— Мне нужно сказать там слово.
— Лучше бы ты сказала слово здесь, — лёгкая ткань легла на синяки. — Встанешь. Одеялом накрыть?
Кнопка повернула голову, заморгала, видя лишь маленький силуэт на фоне дверного проёма. Глаза болезненно заслезились. Кнопка сделала усилие и взяла девочку за рукав, при этом неловко толкнув. Та уронила крынку с мазью, но мгновенно поймала другой рукой. Шустрая какая Улитка.
— Чего тебе? — хмуро буркнула девочка, не пытаясь освободиться. Кнопка помолчала.
— Позови… — голос её дрогнул. — Я скажу слово. Позови маму.
Алек шагнул в распахнутые двери, щурясь от ударившего в лицо жара.
— Привет.
Вздымавший тяжёлый молот кузнец только покосился. Алек встал в сторонку, дожидаясь, пока он освободится, окинул взглядом внутренности кузни. Пышущий жаром горн, несколько наковален. По стенам — полки, ящики со всевозможным ломаным железом, ступки с какими-то металлическими порошками, склянки с химией. Лаборатория волшебника… Алек бывал здесь не раз, он, как и любой вой, сам мог сковать простой нож, но всегда преисполнялся робкого почтения перед работающими в кузне людьми. Друг Влад казался ему почти родственником Титанов. Великие мастера ушли в небытиё, но их деяния всё ещё существуют и поражают людей. Алек не раз с восторгом наблюдал, как из раскалённого тягучего железа касания молота создают новую вещь. Может быть, кто-то через много лет так же будет восхищаться ею.
Читать дальше