– Хорошо, но разве ты не сумеешь сделать хоть что-нибудь? Наслать на них ужасную болезнь или что-то в этом роде?
– Конечно, это я сумею. Но придется воззвать к Сагбате, богу черной оспы.
– Так призови его!
– Всем англичанам делают прививки, и заболеем мы сами, не они.
– Думай, старик! — Питер был в отчаянии. — Если не можешь их убить, то что ты вообще можешь?
– Я особенно силен в обряде обрезания, — объяснил наконец-то Матенива. — Конечно, магия в нем не участвует, и вам придется доставлять англичан поодиночке. Некоторые из них могут испугаться при виде моих инструментов и перейти на вашу сторону.
– Мало же от тебя толку!..
– Я о том и говорил.
– Эй, ты! — рявкнул воин. — Я не вернусь в горы, пока мы не исчерпаем все возможности!
– Мы уже все перебрали.
– Тебе легко так говорить! Тебе не придется докладывать генералу Кимаси!
– Некоторые из нас — воины, а некоторые — мундумугу, — отвечал Матенива, пожимая плечами.
– Старик, ты от меня так легко не отделаешься. — Питер обнажил свой панга и поднес клинок к горлу Матенивы. — Правила игры меняются. И моя жизнь, и твоя жизнь зависят от того, избавимся ли мы от англичан. Понял это?
Матенивд отвел голову назад, когда лезвие надавило ему на шею, и ответил:
– Мне не призвать богов войны, пока я не принесу в жертву хотя бы две тысячи коров и быков.
– Призови хоть кого-нибудь, кто может их прогнать, иначе мы оба с тобой покойники.
Ведун глубоко вздохнул и промолвил:
– Сделаю, что сумею.
– Вот и хорошо.
– Подай мне вон ту сумку.
Матенива показывал на кожаный мешочек, лежавший в дальнем углу пещеры, и Питер поднял мешочек и подал его старому ведуну. Матенива выудил оттуда двух дохлых ящерок-гекконов; положил у своих ног. Снова запустил руку в мешочек, достал горсточку мелких костей и трижды бросил их об пол, бормоча что-то нараспев. Крепко зажмурился и замер.
– Это и есть оно? — нетерпеливо спросил Питер.
– Нет еще. Теперь надо смочить этих ящериц каплей крови живой змеи. — Старик схватил одну из змей, обитавших в пещере. — Дай мне свой панга.
Питер подал ему клинок.
– Понимаешь ли, — объяснил Матенива, — кровь одной змеи заменяет кровь двух здоровых быков.
– Это и вправду важно? — поинтересовался Питер. Ведун пожал плечами.
– Э, не знаю. Прежде этого не делал. — Он испытующе взглянул на воина. — Ты действительно хочешь, чтобы я продолжал?
Питер кивнул, и старик осторожно проколол кожу змеи, извивающейся в его руке, и выдавил по капле крови на обеих дохлых ящериц.
Прошла секунда, другая. Питер вздохнул:
– Не сработало…
– Прости меня. Я полагал, что она действительно заменяет кровь двух здоровых…
И тут Матенива умолк, потому что взлетел клуб дыма, всколыхнулся воздух, и перед ними возник высокий осанистый белый человек с бородой. На нем был светло-синий костюм в тонкую полоску, с белой гвоздикой в петлице. На макушке красовалась шляпа-котелок, с запястья свисал зонт, а под мышкой был зажат плоский, сильно потертый кожаный портфель.
– Добрый день, господа мои, — произнес человек на безупречном английском. — Не желательно ли вам оставить это темное и сырое обиталище… — Он брезгливо повел рукой, указывая на стены пещеры. — Оставить и повидать мир? Если мы приступим к делу немедля, то путешествие на Бермуды на борту лучшего из роскошных английских лайнеров, в первом классе, обеспечено вам с неправдоподобно высокой скидкой в цене. Поразмыслите об этом, господа мои! Пятизвездочная французская кухня, три — представьте себе, три! — ночных клуба, бассейн олимпийских размеров и телефон в каждой одноместной каюте! — Человек умолк и выжидательно уставился на слушателей.
– Эт-то кто такой? — угрюмо спросил Питер. Матенива пожал плечами.
– Представления не имею.
Человек еще секунду их разглядывал, затем щелкнул пальцами, и тут же костюм его исчез. Взамен появилась драная набедренная повязка; правда, котелок, зонтик и портфель остались, где были.
– Прошу прощения, — произнес этот белый человек на суахили. — Похоже, мне дали неверные сведения. Я полагал, что должен вести дела с группой английских господ.
– Кто вы такой? — осведомился Питер.
– Разве вы не знаете? — ответил вопросом осанистый человек. Он выглядел более чем странно в своем новом облачении. — Напоминаю: вы сами меня призвали.
– Он, он вас призывал, — сказал Питер, указывая на Матениву. — Я только зритель.
– А! Ну, хорошо, я Гермес, сын Зевса.
Читать дальше