Диана Удовиченко - Южная пристань

— Зато я не шучу, — нахмурился Архивариус, — полагаю, я рассказал вам достаточно, чтобы не наделать глупостей и выжить в нашем гостеприимном городе. Прощайте.

Молодой ассистент профессора не успел ничего ответить и с изумлением увидел, как старик медленно растворился в воздухе. Настольная лампа пару раз мигнула и погасла. Иван Семенович Истров не был трусом, но ему вдруг стало невыносимо страшно, и он опрометью бросился к выходу.

Кузнец поднял молот и звонко ударил по заготовке, которую держал подмастерье.

— Здорово у вас получается, дядь Мих! Эвон как плющите с одного удара!

Миха, здоровенный мужик, грудная клетка которого по объему была никак не меньше кузнечных мехов, снова размахнулся молотом. Удар — искры посыпались в разные стороны, и заготовка приняла вид, чуть более похожий на казацкую шашку.

— Тут, Витька, главное не сила, хотя куда кузнецу без нее? Надо знать какой сплав для чего лучше всего подходит. Из чего хорошая шашка выйдет, из того доброго меча может и не получится. А еще надо силу свою знать. Гдето посильней приложить, где-то нежно, будто женщину гладишь.

Кузнечное дело — ремесло древнее и уже вроде не совсем нужное, но к

Михаилу Стожарову люди ходили всегда. Кому-то подковки, кому-то крючки рыбальные, но славился он главным образом как производитель элитного холодного оружия. Шашки, сабли, турецкие ятаганы, палаши и даже многие виды древнего оружия ковал этот чудо-кузнец. Без заказов не оставался.

Так и на этот раз, начальник порта передал ему рисунок, вырванный из книги, где был изображен французский мушкетер со шпагой, в огромной шляпе с торчащим из неё длиннющим пером. Миха как раз закончил работать над шашкой для командира казачьей сотни.

— Господин желает такое же оружие, как у этого мусью. Они на днях книжку прочитали, им очень понравилось и хотят научиться фигтованию. Сможешь сделать?

— Отчего не сделать? Я так думаю надо пару сделать?

— Зачем пару? — не понял посыльный. — Господин ничего о количестве не говорил.

— Для фехтования всегда пара нужна, если он не перед зеркалом будет, — пояснил Михаил. — А тем более для учебы напарник обязателен.

Посыльный ушел, оставив рисунок и задаток за работу в объеме пяти рублей.

Миха стал поучать Витьку, какова должна быть хорошая шпага. Не один день уйдет на ее изготовление. Надо несколько раз калить клинок по специальному рецепту, тайну которого знает только Михаил Стожаров. После этого шпагу можно будет завязать на узел, через неделю развязать — и она распрямится, не показав никаких признаков деформации.

Раздув как следует огонь, Михаил дождался когда сплав станет жидким и велел Витьке слить его в желоб. Красная, пышущая жаром, тягучая жидкость потекла в форму. Когда металл стал застывать, Миха коротко кивнул и Витька, подхватив сформовавшуюся массу длинными щипцами, и поставил перед кузнецом.

— Начали! — сказал Миха и легонько ударил маленьким молотком по еще мягкой, податливой стали.

Та глухо отозвалась, без звона, она еще была вязкой. Он пристукнул еще раз и вдруг услышал очень громкий звук, слишком громкий для такого слабого удара. Стены кузницы пошатнулись и Миха даже подумал, что он не рассчитал силы, ударив чересчур мощно. Закачалась южная стена и вдруг рухнула, обсыпав пол битым кирпичом. Поднялась пыль, и сквозь пелену Миха увидел, как раскололся прочный кузнечный горн, из которого выплеснулись остатки расплавленного металла и едва не обожгли его и стоявшего рядом Витьку.

Схватив помощника под локоть, кузнец отпрыгнул в сторону и отбросил молоток.

— Что? Что это? — Витька испуганно смотрел на дымящуюся красную лужу застывающего металла.

Из разрушенного горна продолжала вытекала струйка металла, поджигая рассыпаную ветошь.

Миха сгреб растерявшегося Витьку в охапку и выбежал на улицу и только там понял, что произошло.

Едва только они оказались под открытым небом, кузница задрожала и сложилась будто карточный домик. Булыжная мостовая под ногами взбугрилась и дышала словно живая, то поднимаясь, то опускаясь, отчаянно при этом охая.

Землетрясение — частый гость в этих краях, но такого сильного Миха никогда не видел. Земля стонала и гудела, воздух был наполнен громкими звуками — скрежет падающих балок, буханье лопающихся стекол, крики перепуганных людей. Лошадь с запряженной в нее бричкой, дико выпучив глаза, со слетающей с губ пеной, пронеслась мимо кузнеца и умчалась в порт. Витька хотел было броситься за ней, но Михаил удержал его.