Стэн Николс - Хранители Молнии

К тому времени, когда он галопом приблизился к сержантам, те уже были на грани рукопашной. Завидев командира, оба притихли.

– Вы кто – мои заместители или балованные малыши только что из яйца?

– Это он виноват, – пожаловался Хаскер. – Он…

– Я виноват? – встал на дыбы Джап. – Ты, урод! Да я…

– Молчать! – приказал Страйк. – Тебе, Джап, полагается быть нашим главным разведчиком; зарабатывай свой хлеб. Прога и Глеадега надо сменить. Возьми с собой Калтмона, а свою порцию кристаллов оставь Элфрею.

Одарив противника прощальным оскалом, Джап пришпорил коня и поскакал прочь. Страйк переключился на Хаскера.

– Ты сам подталкиваешь меня, – сказал он. – Еще немного, и я сдеру кожу у тебя со спины.

– Таких нельзя принимать в отряд, – пробормотал Хаскер.

– Тебя никто не спрашивает, сержант. Или работай вместе с ним, или отправляйся домой. Выбор за тобой! – Страйк вновь направился во главу колонны.

Хаскер заметил, что рядовые оказались достаточно близко, чтобы услышать данную ему начальником выволочку, и теперь смотрят на него.

– Если бы нас вели как полагается, с нами бы не случились все эти неприятности, – кисло пробурчал он.

Солдаты отвели взгляды.

Когда Страйк доскакал до Элфрея, к ним присоединилась Коилла.

– Если мы будем двигаться в том же направлении, то окажемся ближе к Полю Ткачей, чем к Скратчу. Каковы наши планы на случай столкновения? – спросила она.

– Поле Ткачей – одно из самых старых поселений Уни, – сказал Страйк. – И одно из самых фанатичных. А это означает непредсказуемость. Имейте в виду.

– Уни, Поли, какая разница? – вставил Элфрей. – Они ведь все равно люди, разве не так?

– Нам полагается помогать Поли, – напомнила ему Коилла.

– Только потому, что у нас нет выбора. А разве он когда-нибудь у нас был?

– Однажды был полный выбор, – отвечал Страйк. – Во всех случаях помогать Поли, по-видимому, стоит. Они менее враждебны по отношению к древним расам. И что еще более важно, помогая им, мы способствуем разделению людей. Только подумайте, насколько бы было хуже, если бы люди стали едины.

– Или если бы одна сторона победила, – добавила Коилла.

Впереди колонны, невидимые остальными воинами дружины, Джап и Калтмон сменили прежних разведчиков. Джап проводил взглядом Прога и Глеадега. Те направлялись к главному отряду.

Только сейчас он слегка остыл после стычки с Хаскером. Пришпорив коня – несколько жестче, чем того требовала необходимость, – он сосредоточился на своей задаче: разведывать дорогу. Пейзаж стал более скученным. Все чаще попадались пригорки и маленькие рощицы, а из-за более высокой травы стало труднее разглядеть тропу.

– Знаешь эти места, сержант? – спросил Калтмон. Он говорил тихо, как будто опасаясь, что, несмотря на полное отсутствие врагов, громкий разговор может выдать их.

– Немного. Сейчас местность станет довольно заметно меняться.

Как будто в подтверждение его слов, тропа, по которой они скакали, нырнула в сторону. Кустарник по обе стороны сделался гуще. Начался слепой поворот.

– Но если отряд продолжит движение тем маршрутом, которым следует сейчас, – продолжал Джап, – нам не о чем…

Дорогу перегородило препятствие.

– … беспокоиться.

Баррикада состояла из поваленной набок крестьянской тележки и стены толстых стволов. Ее охраняли люди, одетые одинаково – в черное. Их численность равнялась по крайней мере дюжине, и они были хорошо вооружены.

Джап с Калтмоном натянули поводья, но люди их уже заметили.

– О, черт! – простонал Джап.

Со стороны баррикады донесся громкий вопль. Размахивая мечами, топорами и дубинами, люди бросились к лошадям. Дворф и орк с трудом поворачивали своих коней.

Через мгновение они уже скакали прочь, преследуемые жаждущей крови бандой.

– Сегодня солдат Объединенных Экспедиционных Сил, а завтра тебя продают, и ты служишь Дженнесте, – вспоминал Страйк. – Ты ведь знаешь, как это бывает.

– Знаю, – отвечала Коилла, – и думаю, тебе было, как и мне.

– Не понял…

– Разве тебя не приводил в ярость тот факт, что тебя не спросили, хочешь ты быть проданным или нет?

Страйк в очередной раз опешил от ее прямоты. А также от того, как точно она читает его чувства.

– Пожалуй, приводил, – согласился он.

– Ты воюешь со своим воспитанием, Страйк. Ты не можешь заставить себя признать, что это было вопиющей несправедливостью.

Ее манера давать оценку самым сокровенным его чувствам вселяла в Страйка тревогу. Он ответил уклончиво: