Виктория Иванова - Радуга на земле

Удивились все. Хозяин заведения застыл в позе журавля, поджав одну ногу и прикрывая самое сокровенное громадным подносом. Щен от неожиданности запрыгнул ко мне на руки и оттуда с угрозой рычал на незваного агрессора. Остальные же просто пялились на распластавшуюся по полу Шаки. Я же каким-то образом умудрился обернуть весь хвост вокруг тела и теперь очень сильно напоминал эдакий клубок-переросток, опасно балансируя на лавке.

– Извините, это было выше моих сил, – покаялась рурра, возвращаясь на место. – Я больше так не буду…

И после этого они меня называют ненормальным?!

Подавив обреченный вздох, пришлось распутываться самостоятельно. Трактирщик исчез, как его и не стояло, Бобик сидел на земле, угрожающе ворча на смущенно прижимающую уши к голове Шаки. Чтобы отвлечь его от невеселых мыслей, я опустил тарелку со свежим мясом на пол, тихо свистнув. Большего не понадобилось. Зверенок тут же простил всех и вся, с чавком и хрустом вгрызшись в угощение. Я же лениво ковырялся в собственной, иногда косясь на остальных. Они отвечали мне такими же настороженно-заинтересованными взглядами.

– Так все же что ты здесь делаешь? – упорствовала Тин. Ей бы дознавателем работать, честное слово. Немного подумав, а стоит ли вообще говорить, осторожно признался, глядя в тарелку:

– Подзаработать хочу.

Похоже, сегодняшний день пройдет под знаком всеобщего удивления. Поскольку уже в третий раз за день столь разношерстная компания изображает картинку: «Подбери челюсть и живи дальше».

– Что?! – осторожно переспросила девушка, видимо являвшаяся неформальным лидером этой студенческой шайки.

– Хочу немного подзаработать, – чуть громче и более четко отвечаю.

– Но… зачем? – Недоумение сквозило в каждом слове.

– Ну надо же мне как-то кормить Бобика, – спокойно поясняю, краем глаза наблюдая за насытившимся зверем. Оный, тоскливо поглядев на вожделенный хвост (встать или хотя бы шевельнуть лапой ему было лень), вздохнул и свернулся клубком. И добавляю себе под нос: – А он жрет, зараза…

– Идиотское имя, – впервые подал голос блондин, передергивая плечами.

– Рррр… Гав! – довольно внятно высказал свое мнение по этому поводу щен и клацнул зубами в опасной близости от ноги этого типа.

– Сам дурак, – перевел на человеческий язык я.

– Уйни, тебе жить надоело? – наконец переключилась на другой объект Тин. – Знаешь же, как шурги к своим матерям относятся!

– К кому?! – теперь уже недоумевал я. Честно говоря, в самый первый раз услышав подобное определение, я подумал, что это просто шутка.

– А тебе следовало бы знать, – повернувшись ко мне, лекторским тоном ответила девушка. – Что детеныши шургов следуют за своими родителями, держась за их хвост! Правда, я не понимаю, каким образом ты стал ему матерью…

М-да, вот так влип! Тихо зашипев, посмотрел на мирно дрыхнущего Бобика. Ну и свинью же ты мне подложил, дорогой товарищ!

– И также не могу понять, – продолжала тем временем свои рассуждения студентка, – зачем тебе самостоятельно платить за его прокорм, если это может сделать и грессе [33] Грессе – высшее учебное заведение, выпускающее специалистов разных специальностей ( шаэс .). .

– Ты знаешь, сколько он ест? – невольно вспылил я. – Да меня Реклар собственными руками придушит и на деда не посмотрит!

– Да откуда ты вообще его взял?! – теперь не стерпел хонк. Весь разговор, когда мы ругались, обсуждали поведение рурры, мое невольное «материнство», он молчал, только угрюмо, исподлобья, смотрел на меня.

– Откуда, откуда… где взял, там больше нет, – раздраженно отозвался я, нервно отстукивая хвостом по полу. Ну вот, и стоило сюда приходить? Ничего же все равно не получилось. Значит, придется искать другие способы кормить своего зверька.

– Верю, – неожиданно серьезно кивнул Норм и, посмотрев в сторону все громче и громче орущих наемников, выдал тем же тоном: – У нас опять неприятности.

– Кто спорит, – как-то обреченно протянул Уйни и со сдавленным стоном почесал собственную спину.

Мне тоже стало интересно. Переведя взгляд на дальний столик, я стал свидетелем любопытной сценки. Тот самый наемник, который разговаривал со мной на входе, что-то пытался доказать ушибленному столом. Его упорно не слушали, а потом еще приголубили почти полным кувшином вина и отправились к нам. Явно не чай пить. Тем более что подобного напитка на нашем столе и не было.

Дальше все развивалось до банальности просто и грубо. Подошел, нахамил, ругался долго и нудно… Нет чтобы сказать что-нибудь разумное, доброе, вечное… Вместо этого пришлось слушать пошлое и трехэтажное. Хотя с этажностью я преувеличиваю.