Джон Марко - Очи бога

— Ты и я будем биться насмерть, — заявил Лукьен. — Зачем рисковать всеми, если тебе нужен один я?

Жажда мести заставила Трагера схватиться за оружие.

— Тогда слезай и поквитаемся!

— Лукьен покачал головой, — ничего подобного, убийца. Если я нужен тебе — ты и полезай сюда, чтобы все могли видеть нас.

Слабо понимая, что делает, Трагер спрыгнул с коня. Он прикидывал, как забраться на гору.

— Нет, генерал! — кричал Тарк. — Что с вами такое? Он же дразнит вас, неужели вы не видите?

Трагер бросил взгляд на заместителя: ну как он не понимает?!

— Я знаю, Тарк, но я должен. А вы все будете наблюдать, хорошо? Вы все, не спускайте глаз! Глядите, как я расправлюсь с негодяем и всеми остальными! Тогда увидите, кто на самом деле лучший!

Под угрозой стрел защитников Гримхольда сотни лиирийских всадников беспомощно наблюдали, как их вождь начал карабкаться на скалу. На полпути генерал услышал брань полковника.

— Вы такой же сумасшедший, как Акила!

Трагер не обратил на это внимания. Никто его не понимает. И никогда не понимал.

— Тебе-то не пришлось расти в тени этого ублюдка, Тарк, — проворчал он, одолевая склон. Тарк не мог его слышать, но это и неважно. Судьба ждала Трагера на вершине.

Гилвин вместе с Миникин и Белоглазкой находились в ожидании в северной башне, наблюдая за событиями внизу. Они слышали громкий голос Лукьена, видели демонстрацию военной силы защитников Гримхольда — краткую, но впечатляющую. Миникин при виде этого даже прослезилась. Гилвин тоже растрогался. Потом произошла словесная перебранка, и вот они, не веря своим глазам, наблюдают, как Трагер карабкается на скалу. Лукьен же, стоя на вершине, поигрывает мечом и разминает мускулы перед схваткой.

— О, Вала Всемилостивый, что он делает? — прошептала маленькая женщина. Белоглазка застыла у окна, как вкопанная. Акари позволял ей видеть все, что происходило снаружи. Девушка повернулась к Гилвину, ища объяснений.

— Гилвин? Что он затеял?

Гилвин всматривался. Лиирийские солдаты почти не шевелились. Все склоны были усеяны Нечеловеками, взявшими на прицел незваных гостей. Барон Гласс так и застыл на северном склоне в немом изумлении. Похоже, Лукьен даже его не поставил в известность относительно своих планов.

— Он хочет лично сразиться с Трагером, — промолвил Гилвин.

— Зачем?! — вскрикнула Миникин. — Он вовсе не должен! Его же убьют!

У Гилвина пересохло в горле: он понял, что Лукьен собирается пожертвовать собой.

— Если он уберет Трагера…

— Но он не сможет, с одним-то глазом!

Гилвин взял Белоглазку за руку:

— Он старается ради нас, — сказал он. — Без Трагера лиирийцы не станут нападать.

Белоглазка кивнула — говорить она не могла. Пока еще над всеми ними висела угроза сгореть в огне Амараза.

Лукьен ждал врага на вершине склона, растирая руки и слушая ворчание Трагера, преодолевающего путь среди камней. Вдали, на башне он видел напряженное и взволнованное лицо Миникин. Барон Гласс отдавал приказы бойцам и время от времени кидал в сторону Лукьена предостерегающий взгляд. Ясное дело, Торин не одобрял затеянного другом. Но Лукьена уже ничто не беспокоило. Он был готов к смерти с момента бегства в Джадор и понимал всю важность своего поступка. Так что рыцарь ощущал себя делающим правое дело, и это доставляло ему удовольствие.

«До чего же хорошо я знаю тебя, Трагер», — думал он, помахивая мечом. Как легко оказалось выманить змею из гнезда!

Спустя несколько минут Трагер одолел подъем и появился ввиду Лукьена, отступив за большой коричневатый камень. Он обнажил меч и держал его в руке, сверля глазами противника. Он смерил глазами величину уступа и улыбнулся.

— Неплохую сцену ты выбрал для нашего последнего спектакля, Лукьен…

Лукьен опустил меч. Трагер представлял собой жалкое зрелище: даже серебряные доспехи покрылись грязью в результате долгого пути среди камней. Заметил он также, что старый недруг бережет бока при дыхании.

— Твоя рана все еще болит? — спросил он.

Ухмылка Трагера стала поистине безумной:

— Недостаточно, чтобы спасти тебя.

— Я знал, что ты придешь, — сказал Лукьен. — Знал, что не сможешь удержаться от возможности померяться со мной силами.

— Почему бы нет? — язвительно процедил Трагер. — Ни один день моей жизни не проходил без воспоминания о тебе. Теперь у меня, наконец-то, появился шанс доказать всем, что ты — просто трепач и хвастун.

Лукьен жестом указал на ожидающих внизу лиирийцев.