Джон Марко - Очи бога

— Хорошо, сейчас дыши, — приказала Гвена. Она кивнула, удовлетворенная усилиями Бейт. — Все, уже пора.

— Ты все время повторяешь это, — прошептала Бейт. — Во имя Неба, сколько еще это будет тянуться?

— Нисколько. Пора.

— А-а-ах!

— Спокойно, девочка, — проговорила Гвена. Она держала в руках полотенце, бывшее прежде белым, а теперь запачканное кровью. От его вида Бейт почувствовала тошноту и отвернулась к окну. Шум дождя испугал ее — лучше бы он прекратился. Она хотела, чтобы малютка поскорее родился и перестал мучить ее, и еще хотела, чтобы муж был рядом, но он умер. Мери продолжала сжимать ее руку, но Бейт ощутила глубокое одиночество. Теперь, когда Гилвин покинул этот мир, у нее не осталось больше никого, и она не знала, позволит ли ей король Акила остаться в замке. Дитя родится без отца, и это — самая большая боль.

— Черт побери! — закричала она.

Старая Гвена пропустила вопль мимо ушей. Она долгие годы служила в замке повитухой, и слышала от своих подопечных крики и пострашнее — даже от дам королевских кровей. Бейт не была королевского рода, но могла ругаться, как уличная торговка, особенно когда схватки терзали ее тело. Закрыв глаза, она всякий раз видела перед собой лицо Гилвина. Он был добрым человеком и умер слишком молодым. Говорили, будто именно его смерть подвигла Акилу к заключению мира с рииканами. Он был одним из лучших воинов Лукьена. Лукьен сам привез жуткую новость, которая потрясла беременную Бейт и повергла ее в тяжелую депрессию. Но Акила обещал оставить ее в замке, а он был хорошим человеком, разве не так?

— Не знаю, — простонала Бейт, откидывая голову назад. Она чувствовала, что сходит с ума, и ее больше не волновало, слышит ли ее кто-нибудь.

— Бейт, остановись-ка ненадолго, — сказала Мери. Подруга вытерла ей лицо. — Все будет хорошо. Роды продвигаются нормально, правда, Гвена?

— Просто идеально, — подтвердила старуха. — Ребенок движется так же ловко и быстро, как дьявол в бархатных панталонах. Тебе больно, я знаю, но ничего не поделаешь. Я принимала на свет короля Акилу, как ты знаешь, и если и был ребенок, который не желал появляться, так это он. Двадцать часов жуткой агонии…

— Гвена! — проворчала Мери. — Следи за своей речью!

Впервые за эти часы, Бейт засмеялась.

— Не нужно смеяться, дыши! — скомандовала акушерка. Она снова заглянула вниз, чтобы проверить, как идут дела. Бейт уже видела головку ребенка. — Ну вот, все хорошо. Ты молодец, девочка. Вот и все. Помогай ему выйти.

Бейт напряглась, стараясь дышать, как учила Гвена. Она увидела яркую вспышку за окном и почувствовала, как комната сотрясается от мощного раската грома. Из-за дождя не было видно ни луны, ни звезд — только тусклый свет факела в опочивальне. Она ощущала запах собственных нечистот, крови, пота и страха. Каждый вдох давался с трудом.

— Я хочу родить мальчика. Ты слышишь, Гвена, — шептала она.

Повитуха усмехнулась.

— Этот вопрос не по моей части.

— Мальчика, — настаивала Бейт. — И назвать его в честь отца…

— А если это девочка? — спросила Мери.

— Не может быть девочки, — проворчала Бейт. — Бог теперь мне должен. Он отобрал у меня все. Так что эта милость — самое меньшее, что он может мне дать.

Подошла новая схватка. Бейт выдохнула, чувствуя, как расширяется родовой канал с нечеловеческой болью, вызванной настойчивостью младенца. Она вцепилась в простыни, стискивая зубы.

— Хорошо, все идет прекрасно, — сказала Гвена. Она поместила руки между ног Бейт. — Давай-ка, потужься еще разок, как следует.

Бейт выгнулась от боли, старясь изгнать ее из своего сознания. Одновременно с мощным ударом грома она издала страшный крик, изгоняя плод из своей утробы. Боль была дикой. Помощь Гвены не особенно избавила от страданий. Роды достигли решающей минуты. Она сама знала это. Из последних сил, собрав остатки энергии, она потужилась.

— Да! — закричала Гвена. — Да, да!

«Это будет мальчик, — говорила Бейт сама себе. — Он будет красивым и сильным, как его отец, и станет великим рыцарем на службе у Акилы. Да будет так!»

Несмотря на боль, легкая улыбка коснулась губ молодой женщины. Вот и награда за лишения. Когда все закончится, у нее будет чудесное дитя. Бейт держала глаза закрытыми и вызывала образ мужа. Она любила Гилвина Томза от всего сердца, и теперь перенесет всю любовь на их отпрыска.

— Вот и головка, — говорила Гвена. — Ты просто молодчина, девочка. Повремени-ка немножко…

— Он выходит, Бейт, — воскликнула Мери. — Я уже вижу его!