Джон Марко - Великий план

На секунду он задержался в галерее, глядя в длинный ряд высоких окон. Остров был окутан тьмой, и океана не было видно. Это была минута спокойствия – одна из тех, какие Бог создает для того, чтобы люди задумывались. И сегодня Эррит думал о многом. Лорле понравились бы и эти виды, и этот великолепный дворец. Но ее уже не было в живых, и она не могла разделить с ним все это. Если она вообще когда-то была жива. Она была создана в военных лабораториях – Бьяджио практически в этом признался. А это делало ее чем-то меньше человека. А в каком-то отношении – больше человека. Эррит все еще больно переживал ее смерть, и его не тревожило, что девочку создали с единственной целью – соблазнить его. В конце она пыталась спасти его ценой собственной жизни, и только это имело значение.

«Ты за это заплатишь, Бьяджио, – безжалостно думал Эррит. Он заметил вдали какое-то движение, но в своей ярости не обратил на это внимания. – У нас с тобой дела не закончены. Пока – нет».

Ему хотелось выжать из Бьяджио всю кровь до последней капли, а труп скормить крысам. Ему хотелось содрать с графа его золотистую кожу и обить ею какое-нибудь кресло. Эррит заметил, насколько затуманился его ум, но ничего не мог с этим поделать. Его дочь, его возлюбленный собор, даже роспись Дараго, этот с такими трудами созданный шедевр, – все погибло во вспышке безумия. Закрывая глаза, Эррит видел, как пламя пожирает его жизнь. На него навалился такой груз сожалений, что он с трудом держался на ногах. И не во всех был виновен именно Бьяджио.

«Когда я вернусь в Нар, то буду действовать по-другому», – поклялся он.

Больше не будет смеси Б. Он будет блюсти мир каким-то иным способом, не убивая детей. Он считал Черный Ренессанс самой большой опасностью в мире и думал, что бороться с этой опасностью можно любыми средствами, однако он ошибался. Все это время он думал, что с ним говорит Бог, но теперь Эррит понимал, что эти голоса просто звучали у него в голове.

Эррит открыл глаза и увидел за окном нечто странное – нечто быстрое и темное. Он прищурился, чтобы рассмотреть увиденное, но отвлекся на прозвучавший в коридоре оклик.

– Архиепископ Эррит! – произнес незнакомый голос. – Доброе утро, Ваше Святейшество.

Это оказался Лерайо, камердинер Бьяджио. Эррит видел его два дня назад, но не сразу вспомнил его лицо. Лерайо приближался к нему с улыбкой. Эррит отшатнулся, сам не понимая почему. Возможно, потому, что Бьяджио имел склонность отправлять неприятные известия со своими подчиненными. Как он это сделал с головой Форто.

– Сейчас очень рано, – заметил Эррит. – Почему ты не спишь?

– Ищу вас, Ваше Святейшество, – ответил раб. – Граф Бьяджио пожелал, чтобы я передал вам послание. Он предупредил меня, что вы можете встать очень рано и что мне следует поговорить с вами как можно скорее – в знак уважения.

– Бьяджио? Я как раз шел, чтобы его повидать, – озадаченно проговорил Эррит. – Так что это за послание?

Лерайо запустил руку в карман шелкового жилета и извлек оттуда очередной конверт Бьяджио, не суливший ничего доброго. При виде него Эррит застонал.

– Что это? – вопросил он. – Я хочу видеть Бьяджио! Лерайо непреклонно улыбнулся и покачал головой:

– Извините, Ваше Святейшество. Графа Бьяджио больше нет на Кроуте. Он уехал ночью, пока вы спали.

Эти слова были настолько странными, что Эррит не поверил своим ушам.

– Уехал? Что вы хотите сказать?

– Мне очень жаль, но граф Бьяджио уехал, – объяснил Лерайо. – С адмиралом Никабаром. Как я сказал, они уехали накануне ночью. Извините, Ваше Святейшество, больше мне ничего не известно. Я передал то, что мне было сказано. Возможно, в письме все объяснено лучше.

– О чем ты говоришь? – рявкнул Эррит. – Бьяджио уехал?

Лерайо побледнел.

– Да, Ваше Святейшество, – робко ответил он. – Мне очень жаль.

– Уехал? – взревел Эррит. – Куда он уплыл?

– В Черный город, Ваше Святейшество. Он велел мне сказать вам об этом, когда он уедет, и передать вам это письмо с изъявлениями его уважения.

Эррит был ошеломлен.

– Он собирается вернуться?

– Не думаю, – сказал Лерайо. – Мне очень жаль, Ваше Святейшество.

– Твои сожаления мне ничем не помогают, идиот! – отрезал Эррит.

Неловкими пальцами он попытался вскрыть конверт. Лерайо предложил свою помощь, но Эррит гневно отказался. Бесцеремонно разорвав конверт, он развернул вложенный в него лист бумаги. И снова увидел характерный, насмешливый почерк Бьяджио.

Мой дорогой Эррит!