Кирилл Манаков - История хорошего человека

После часа бешеной скачки герцог Маронский остановил коня. Подоспевший капитан-адъютант быстро, как того требовал Устав, спешился и подхватил повод черного скакуна.

- Сир, нам следует поспешить, - сказал адъютант.

Он говорил совершенно спокойно, не выказывая волнения или смятения.

Герцог ловко соскочил с седла и приложил руку к тяжело вздымающимся бокам могучего жеребца.

- Если мы загоним лошадей, то тогда точно все будет кончено. Отдых полчаса.

- Простите, Сир, вы сможете пересесть...

- Нет, Мартин, - оборвал герцог, - я не брошу Грома. На сегодня хватит позора.

Адъютант молча поклонился. Чуть поодаль, у ореховой рощи, застыли всадники из сотни охраны.

Герцог сделал несколько шагов, опустился на траву, расстегнул застежки и стянул тяжелый шлем. Войлочная подкладка пропиталась потом и совершенно размокла, на гребне шлема красовалась свежая вмятина - если бы имперский солдат в последний момент не поскользнулся, все было бы кончено, а так - маронская сталь выдержала. Само собой, в глазах потемнело, из носа пошла кровь, но это мелочи, не достойные упоминания. Как там говорят селяне? "Старому волку рана в охотку".

Если бы это была единственная неприятность! Как все благоприятно складывалось: двукратное превосходство в пехоте и почти пятикратное в кавалерии. Закаленные, не знающие страха ветераны и пылкие выпускники Академии, готовые умереть за своего повелителя. Кто сможет устоять перед такой армией?

Из травы неуместно весело выглядывали красные капельки земляники. Герцог снял тяжелую перчатку и сорвал ягоду. Пальцы окрасились красным соком. А ведь где-то здесь они в детстве носились, размахивая деревянными мечами, а старый лорд-наставник смешно ковылял по кочкам, пытаясь догнать и урезонить сорванцов. И сюда же они с Бриджиттой убежали с коронного бала. Прямо как в песне: "Трава нам постелила ложе, и полог сплелся из ветвей..." А сейчас по долине Марона шествуют имперские легионы, оставляя за собой сожженные деревни и разрушенные города, а Бриджитта с детьми укрылась в дальнем поместье.

Герцог не боялся смерти и был готов к неудачам. Мастерство истинного полководца заключается в умении смирять гордыню при победе и не предаваться отчаянию при поражении. Но сейчас угнетало воспоминание о мерзком тянущем чувстве собственного бессилия. В детстве его преследовал ночной кошмар: человек без лица медленно надвигается, протягивая длинные руки с узловатыми пальцами, а ватные ноги отказываются слушаться, крик застревает в горле, и остается одно - сделать усилие и проснуться. Только вот сегодня все происходило наяву.

Имперский стратег оказался необычайно искусен. Он словно предчувствовал ходы противника, и Герцог чувствовал себя зеленым юнцом, вышедшим на поединок с мастером меча. Маневры имперских легионов были безупречны по замыслу и исполнению. Непобедимые доселе маронские драгуны попросту не успевали за стремительным передвижением легионеров, и лихие кавалеристские атаки раз за разом натыкались на бронированный, ощетинившийся копьями строй.

Неприятной неожиданностью оказалась дальнобойность имперских арбалетов и превосходная выучка стрелков. Короткие стрелы с закаленными наконечниками насквозь пробивали железные доспехи драгун. Похоже, столичные инженеры лишили Марон монополии на тяжелые арбалеты.

Сражение еще толком не началось, а потери уже были весьма ощутимыми.

Сейчас, обдумывая произошедшее, герцог понимал, что единственно мудрым решением было бы признание собственной неготовности к сражению и немедленное отступление. Это позволило бы сохранить большую часть войска. Какой, впрочем, смысл сокрушаться об утраченных возможностях. Да и кто мог ожидать, что появившаяся с фланга сотня легионеров, на которую сперва даже не обратили особого внимания, разорвет в клочья корпус ветеранов и ударит в тыл городскому ополчению?

Вчерашние лавочники, плотники и студенты столкнулись с огромными воинами в звериных шлемах и шипастых доспехах. Происходящее нельзя было назвать сражением - сначала избиение, затем паника и беспорядочное бегство. Обезумевшая толпа снесла порядки боеспособных ветеранских частей, а имперские легионы медленно и неукротимо двинулись вперед.

- Сир!

Герцог обернулся. Адъютант подошел совершенно бесшумно.

- Сир, противник в миле от нас. Прикажете вступить в бой?

Молодец все-таки этот капитан. Спокойствие и решительность. Старая школа, настоящий рыцарский дух, хоть он, кажется, всего лишь младший сын захудалого баронского рода. Если есть такие воины, значит еще не все потеряно. Трепка жестокая, но может именно она позволит объединить силы провинций. На западе ждут резервные полки, города собирают новое ополчение, с юга на соединение движется стотысячная армия кочевников. Даже бароны готовы выставить свои дружины. Так что Императора не ждет легкая прогулка по маронской земле.