Кирилл Манаков - Вторжение

– Служить и повиноваться Творцу, моему господину, – уверенно ответила Немезида.

– И кто он…- начал было Коржавин, но пришедшая в голову мысль заставила его подпрыгнуть, – Иленев!? Это Иленев?

– Да, – коротко сказала богиня.

А в это господин и Творец всего сущего в этом мире капитан Иленев невозмутимо ковырял ложкой в миске с амвросией. Он совершенно не разделял вегетарианских наклонностей своей верной почитательницы.

– Та-ак, – протянул Коржавин, – что же, получается, каждый из нас должен создать по миру и править там в свое удовольствие?

Султангиреев, слушая этот разговор, недовольно хмурился. Ему, как правоверному мусульманину, все истории о божествах были неинтересны. Есть мир, созданный Аллахом, никого кроме Аллаха, и Пророка Его. Все просто и понятно, и почему товарищи этого не осознают, остается загадкой. В отличие от Умара, Бойко совершенно не интересовался вопросами религии и мироустройства. Он жил сегодняшним днем, а этот день связан с Ольгой, поэтому все остальное, ну, за исключением разве что прекрасной Немезиды, все остальное неважно.

– Конечно, нет, – богиня грациозно повела плечиком, вызвав невольный вздох у Бойко, – в каждом из вас заложено умение создавать миры, но не каждый сможет им воспользоваться… Вы даже не представляете, какой силой обладает человек, куда нам, несчастным богам. Предназначение – это возможность раскрыть силу и приблизиться к совершенству. Через войну, боль, испытания.

– Итак… война?

– Да. Война – бесконечна. Главное – не ошибиться в выборе стороны, и понять – а твоя ли это война?

– Актуально, – усмехнулся Коржавин, – но это все слишком общие слова. Я так понял, что кто-то очень хочет принять нас в свои ряды.

Немезида очень внимательно посмотрела на него.

– Ты, действительно, не зря носишь этот меч. Поверь, я многого не знаю, все мои познания заложены в разуме моего Творца, – она кивнула на Иленева. Тот от неожиданности поперхнулся манной кашей.

– Я? – пробормотал психотехник. Он уже смирился с ролью Создателя, но вот новость о своих особенных познаниях была неожиданной.

– Ты давай, колись, – вставил слово Бойко, – какая там война? Откуда данные? Очень мне это интересно.

Иленев покраснел, а за него ответила Немезида:

– Могу сказать, что те же знания есть у каждого из вас. Только вы забыли, как ими пользоваться.

– Так научил бы кто…

– Разговорчики, – оборвал Коржавин, – хватит балагурить!

Полковник пригубил вина из серебряной чаши и обратился к богине:

– Скажи, а зачем…

Но Немезида встала так быстро, что легкий ветерок колыхнул пламя стоящего рядом факела:

– Все, воин, закончим с расспросами. Я могу только показать направление, а все, что касается Предназначения – с этим каждый из вас должен разобраться сам…

Немезида вдруг улыбнулась, как молодая девчонка, и сказала извиняющимся тоном:

– Извините, ребята, но я и правда не знаю, куда приведет ваша дорога. Наверное, мое Предназначение – просто указать вам ее. Может быть ваше предназначение – сложить голову, не дойдя до конца пути, а может… что толку гадать, вы все узнаете сами. Помните только одно – Предназначение – это не предопределение. Вы сами можете менять его… в отличие от нас, богов. Я иногда завидую людям, вы по-настоящему свободны. Вы можете творить миры и быть властелином своей судьбы…

– Прекрасная богиня завидует нашему могуществу, – скептически произнес Бойко, – я помню, что случилось с парнями, которые вызвали ее гнев. Тогда, в больнице…

– Я только была проводником его воли и силы, – возразила Немезида, кивнув на Иленева, – сама я не в силах повлиять на ваш мир.

Надо сказать, что Коржавин слушал эти возвышенные речи с изрядной долей иронии. Его забавляла ситуация такого возвышенного общения с богами. Разумеется, происходящее не укладывалось ни в какие рациональные рамки. Согласитесь, современному человеку, пусть даже с сознанием, адаптированным индустрией развлечений к искусственным чудесам, которые почти не уступают чудесам истинным, трудно принять наличие реальности, существование которой противоречит всему предыдущему жизненному опыту. Для Коржавина, как ни странно, палочкой-выручалочкой служила ирония. Он воспринимал высокопарные разговоры с божествами как игру, а все разговоры о Предназначениях и Предначертаниях – как принятую терминологию. Что-то подобное происходило во время проведения боевых операций за рубежом, при разговорах всегда приходилось подстраиваться к местному менталитету и сленгу, это значительно облегчало общение.