Кирилл Манаков - Эдем XXI

Сергей так и сформулировал свое понимание ситуации и спросил у Сабира, ничего ли он не упустил. Тот на секунду задумался, а потом абсолютно спокойно подтвердил, что все так и есть. И порадовался за Сергея, что он так быстро все осознал.

А вот теперь пришло время включать мозги по-взрослому. Прежде всего, надо уточнить несколько вопросов. Первое, что такое Эдем и как он здесь оказался? Второе, что такое Орден? И самое главное, кто, черт побери, такой Ганя?

Сабир в ответ только пожимал плечами. Счастливый человек, он воспринимал мир таким, какой он есть, не загружаясь мировоззренческими проблемами. А кто такой Ганя? Очень просто. Он – Учитель. Причем слово "Учитель" произносилось с интонацией, подчеркивающей, что буква "У" – заглавная.

Значит, придется задать несколько вопросов Гане. Он как раз сидит на травке, поджав ноги, на берегу озера и беседует с двумя аборигенами, у которых на лицах написано благоговение перед собеседником. Сабир отправился на плац принимать работу у крикливых сержантов, а Сергей пошел к новоявленному "Учителю", намериваясь на этот раз расставить все точки над "i". Пустынники, встали и низко поклонились. Ганя жестом отпустил их и предложил Сергею присесть рядом.

– Ну как, приходишь в себя?

– Не особо, – признался Сергей, – вопросов больше, чем ответов.

Ганя, почти не жмурясь, смотрел на высокое солнце:

– Я понимаю… Обещаю ответить на все вопросы. Только сначала пройди сам, погуляй рядом с лагерем. Осмотрись, наберись впечатлений. Привыкни к мысли, что все это реально и ты здесь. Секретов нет, мне важно, чтобы ты понял и воспринял очень серьезно то, что я расскажу.

Сергей оглянулся по сторонам. Ага, секретов нет. Конечно, я поверил. Предыдущие тридцать лет, оказывается, были одним большим секретом, а теперь вдруг – "секретов нет".

Ганя улыбался, словно читая его мысли.

– Ладно, – произнес задумчиво Сергей, – отчего бы не пройтись.

…Он не спеша прогуливался по окрестностям уже около двух часов. С чем точно можно согласиться, так это с тем, что место, где он оказался, заслуженно носит свое название – Эдем. Они находились на горном плато, ограниченном с одной стороны уходящим в облака скалистым пиком, а с другой – бездонной пропастью. Само по себе плато весьма живописное: зелень, мягкая травка – сразу стянул мокасины и зашагал босиком – небольшие рощицы, а там… Дикие плодоносящие вишни, абрикосы, и не те, что наши кислые южные, а с плодами, лопающимися от сладкого сока, птицы разнообразных размеров и раскрасок, огромные яркие бабочки, журчащие холодные ручьи, прозрачное озеро… Плато, конечно, прекрасное, но вид, открывшийся с края обрыва, поражал воображение. За спиной высятся фантастически красивые величественные горы. А внизу расстилается чудесная долина – холмы, рощи, речушки. И буйство свежих и ярких красок. Пейзаж нереальный настолько, что казался огромной декорацией сказочного фильма.

Когда он вернулся в лагерь, солнце уже начало скатываться к горизонту. Пустынники расселись вокруг нескольких костров и, негромко переговариваясь, ели из мисок свое рыбно-овощное рагу, так понравившееся Сергею. У дымящегося котла стоял широкий, как шкаф, пустынник с огромным половником, щедро наполняя миски всем подходящим за добавкой. По крайней мере, отношение к приему пищи в здешних войсках достаточно гуманное.

Ганя сидел на том же самом месте, словно не уходил с берега озера. Сергей подошел и сел рядом. Ганя улыбнулся – почти незаметно, одними кончиками губ.

– Спрашивай, – просто сказал он.

Виктор Александрович – в полном боевом облачении, с плотно сжатыми губами и мечущим молнии взором шел вдоль строя суровых Рыцарей. В замковом крыле Московского Магистрата собрался весь личный состав – все, кто уцелел после вчерашней атаки на объекты Ордена.

Он решительно прошагал в приемный зал, звеня подковами по каменным плитам, стянул кольчужные перчатки, бросил их на стол и стремительно сел в кресло, взметнув бело-красный плащ. За ним проследовал Рыцарь-референт, замерший в нескольких шагах от входа.

Случилось немыслимое. Впервые за восемьсот лет Ордену нанесен удар, который не только не смогли предотвратить, но и о подготовке которого не имелось ни малейшей информации. У Виктора Александровича было двойственное отношение к России. С одной стороны, ему импонировала некоторая хаотичность мышления, контрастирующая с системным подходом, воспитываемым Орденом. Но с другой стороны, эта же хаотичность рождает непредсказуемость. И, наверное, неслучайно Брюс выбрал Россию для своих опытов. Проклятый шотландец… А ведь все были уверены, что после уничтожения лаборатории в Сухаревской башне, память о нем умерла окончательно. Видимо, ошиблись…