Инна Сударева - Король-странник

Фредерик взъерошил волосы. В какой уже раз за последние две недели? 'Оттянуть, как можно дальше оттянуть…'

- После праздников. Отвечу после праздников. Вы и так загнали меня в угол…

- Думаете собраться с мыслями и дать отпор? - скептически поинтересовался старик.

- Надежда умирает последней, - парировал Фредерик не менее колким тоном.

Гитбор пожал плечами и спросил:

- Отчего такое сопротивление?

Молодой человек не ответил.

- Может быть, всему виной эта красавица Марта, что нянчит королевича? Вы же понимаете: тут никакой надежды нет… Вы можете сделать ее любовницей, но и только. В супруги вам она не годится, и хранить ей верность…

- Я верен лишь своей законной и единственной супруге - Коре! Насколько помню, это не противоречит ни заповедям Первой книги, ни морали, - оборвал его Фредерик.

Старик покачал головой:

- Вам ли, бывшему Судье, не знать, как недопустимо в нашем круге отпускать на волю эмоции и чувства. Хранить верность покойной жене - эта роскошь для простых людей, не обремененных властью и ответственностью за судьбу целой страны.

- Все это я знаю, и получше, чем кто-либо, - глухо ответил Король.

- Тогда вы знаете, что делать, - кивнул Гитбор. - Итак, после празднеств я жду вашего ответа.

- Да, - тряхнул головой Фредерик.

Судья Гитбор поклонился и вышел из кабинета.

Король прерывисто выдохнул воздух и обратил внимание на то, что ладони судорожно сжаты в кулаки. Он расслабил руки.

- Нет мне добра от короны, - прошептал.

За окном совсем потемнело, хоть был только полдень, а потом раскатисто громыхнуло. Сильный порыв ветра с шумом ворвался в открытую дверь, что вела на террасу, и затрепал тяжелые портьеры, словно они были легкими деревенскими занавесками.

Фредерик встал в поток воздуха - его голова горела, и что-то тяжелое, нудное, болезненное просилось из глаз и из груди наружу. Год прошел, и боль почти затихла. Но теперь, когда он вернулся на родину, оказалось, что боль никуда не делась: она просто ждала его здесь. Чтоб начать терзать с новой силой…

Он вышел на террасу под неистовый ливень, что с громом и молнией обрушился на город…

Гарет после сытного молока уснул прямо на руках кормилицы.

- Ишь, замаялся, - улыбалась та, покачивая малыша.

Марта закрыла ставни, задернула шторы, уложила королевича в колыбель. Снаружи ярился гром, сгустившуюся тьму разрывали проблески молний, барабанил дождь.

- Иди, отдыхай, - кивнула она кормилице.

Дверь в кабинет пару раз хлопнула - оттуда рвался холодный ветер. 'Видно, забыли окно закрыть, - с такой мыслью девушка прошла в кабинет.

Она отдернула треплемые ветром портьеры, чтоб закрыть дверь на террасы, и остановилась.

Там, под проливным дождем стоял Фредерик. Его фигура в черных одеждах была тонкой и зыбкой. Он опирался на балюстраду, ссутулившиеся плечи чуть заметно подрагивали.

Марта помедлила, решилась, ступила под дождь и подошла к нему. Осторожно тронула за руку.

Фредерик обернулся. По его почти белому, но спокойному, лицу текли потоки… Дождя? Слез? Только крепко сжатые губы дрожали почти незаметно, как и плечи.

Ни слова не говоря, не обращая внимания на рассвирепевшую грозу, что громовыми раскатами сотрясала мир, на воду, что насквозь промочила одежду, волосы, Марта обняла Фредерика, прижалась крепче. И тогда почувствовала, какие горькие беззвучные рыдания рвут его грудь, его горло, все его существо, не находя выхода.

- Поплачьте и вы теперь. И будет легче, и будет все хорошо, - шепнула девушка. - Быть слабым - это иногда необходимо…

Он не сопротивлялся объятиям. Обнял в ответ и беззвучно заплакал, уткнувшись лицом в ее тонкое плечо…

Гроза кончилась так же быстро и внезапно, как началась. Свежий ветер спешил разогнать тяжелые темно-серые тучи, а солнце дерзко пробивало их лучами. И скоро Белый Город, слегка потрепанный водными потоками, засиял белее улицами и домами. Вновь распахнулись окна, зажурчала речь, забегали по лужам босиком загорелые дети…

В трактире 'Жирный бочок' недалеко от Королевского дворца барон Криспин чокался с капитаном Бартом за счастье и долгие годы своих детей. Напротив стариков, увлеченных беседой, сидели молодожены - Элиас и Роксана. Склонив светловолосые головы, они шепотом наговаривали друг дружке всякие нежности и приятности. На другом конце длинного, заставленного аппетитными блюдами стола расположились мастер Линар и Орни. У них тоже было много тем для беседы…

А из высокого окна Королевского Дворца на блистающую, залитую ярким солнцем столицу смотрел человек. Его кожаная одежда была черна, волосы - тронуты серебристой сединой, лицо - красиво и сурово, а в пронзительных серых глазах мерцала влагой боль. Отныне она никогда не исчезнет, навсегда поселится в них, на самом дне, медленно опустошая сердце и душу.