Гай Юлий Орловский - Ричард Длинные Руки – рейхсфюрст

Я не стал смотреть в удаляющуюся спину барона, чтоб не привлекать к нему внимание, с любезнейшей улыбкой повернулся к Франке:

— Прости, дорогая, что не уделяю тебе внимание… но страшусь, что мой пыл и моя любовная страсть слишком уж видны и станут предметом насмешек…

— Сэр Ричард!

— …или хотя бы шуточек, — уточнил я. — А для мужчины это хуже, чем молотом по голове, хотя по голове бывает больно.

Она прошептала с горячим сочувствием:

— Сэр Ричард, держитесь!.. Любовь облагораживает, а боль возвышает.

— Да, — согласился я. — Меня так возвысила, что уже и земли не видно… Правда, небо тоже с овчину.

— Ах, — сказала она, — если бы я могла вам чем–то помочь!

— Можете, — сказал я.

Она округлила глаза.

— Как?

— Плюньте мне в суп, — предложил я.

Она отшатнулась:

— Как можно?

— Ну вот, — сказал я горько, — ничем не хотите пожертвовать. А я так на вас надеялся!

Она сказала с достоинством:

— Сэр Ричард, только не это! Приличная женщина не может себе позволить такие выходки. За это она точно попадет в ад, а вы такое позволите?

— Нет, — сказал я твердо, — хотя…

Она спросила сердито:

— Что?

— У меня был бы повод, — сказал я, — спуститься в ад и освободить вас оттель!

— Сэр Ричард, — запротестовала она, — даже и не думайте!

— Ну как хотите, — ответил я. — В ад я все равно собираюсь как–нибудь по дороге. Оттуда уже дюжину моих друзей надо вызволить. Заодно и вас бы…

Она сказала еще сердитее:

— Не хочу о таком и думать! Я и так, как на горячей сковородке, между вами и сэром Мидлем. Ужасное чувство… Как будто постоянно нарушаю супружескую верность! Когда под вами — терзаюсь виной перед Мидлем, когда под ним — все время помню, как вы страдаете и горите огнем любви…

— Хорошие женщины верны мужу, — напомнил я, — плохие — любовнику, а умные — обоим. У вас еще проще, мы оба — мужья. Теперь вам только любовника завести… Хотя в нынешнем вашем положении нужно двух?

Она прошипела рассерженно:

— Типун вам на язык. И побольше, побольше!

И гордо отвернулась к Мидлю, который расцвел и сразу же начал советоваться с нею, каких собак лучше приобрести для охоты. Леди Франка кисло улыбалась и делала вид, что в восторге от такой увлекательной темы.

Я уже собрался было встать и покинуть пир, на столе возле меня на ярд пусто во все стороны, но сбоку тихо приблизился сурового вида лорд, покосился на пустое кресло рядом с моим, затем взглянул на меня очень внимательно.

— Что–то барона Крейста долго не видно…

— А он и не вернется, — сообщил я. — Если, конечно, сэр Томлинсон успел с ним перемолвиться.

Он сразу стал серьезным, понизил голос.

— Что–то случилось?

— Да.

— Ваше высочество?

— Он решил принять участие в одной увлекательной авантюре, — сообщил я любезно. — И потому поспешил. Потому что в нашей жизни кто не поспешил — тот опоздал. И крупно.

Он переменился в лице.

— Ваше высочество… если это связано с вами, то и я, и я!.. Тоже хочу! Граф Ланкашнер к вашим услугам. Уильям Ланкашнер, но можно и Вильям. Ну как можно спать на этих проклятых перинах, если выпадает счастье ночевать под проливным дождем на размокшей земле у погасшего костра, слушая завывание волчьей стаи? Да еще зная, что утром кровавый бой, когда враги ринутся с копьями наперевес, горя жаждой вонзить длинные острия в живот и выпотрошить кишки?..

— Ну, — протянул я, — если у вас сердца для чести живы, то я приму души прекрасные порывы… Но вы должны явиться с отрядом сюда не позже чем через неделю.

Он шепнул жарко:

— Все выполню! А что нам предстоит?

Я ответил сурово:

— Я всегда за честь и достоинство. Как дамский угодник, который ставит женщин превыше всего… но чуть пониже Господа, я всегда!.. Ибо!..

Он вздрогнул, едва удержался, чтобы не вытянуться в струнку.

— Ваше высочество!.. Располагайте мною. Я готов отправиться за своими людьми немедленно!

— А также пошлите гонцов, — посоветовал я. — Время не ждет, сэр Ланкашнер!..

Он исчез, словно его и не было, Франка повернулась в мою сторону, на лице печаль, а в глазах страх.

— Сэр Ричард… что вы затеваете?

Я буркнул:

— А что я могу еще? Самоубийство — грех, так что развяжу кровопролитную войну, а в ней красиво погибну с выпущенными кишками и с вашим именем на устах!

Она испуганно вскрикнула:

— Не смейте!

— А что мне еще остается? — ответил я горько.

— Сэр Ричард! Я вас умоляю, не берите греха на душу!.. Я все сделаю для вас!