Эл Ибнейзер - Дар Менестреля

Дейдра сидела на крыльце какого-то дома, радуясь, что хозяева то ли не заметили ее, то ли просто боялись выглянуть на улицу города, пораженного мором. Уже несколько дней как она покинула приют, и теперь скиталась по городу без помощи и крыши над головой. Она бы вряд ли это сделала, но начавшаяся в городе эпидемия проникла и за дверь приюта, и каждого заболевшего забирали в общественную больницу, из которой, как правило, оставался только один путь — смерть. Будь она одна, она может и приняла бы подобный выход, но сейчас, когда у нее на руках шевелился сын, нет. Она не могла бросить его на чужие равнодушные руки. Она должна была бороться за него. Поэтому при первых признаках болезни, она сбежала из приюта, прижимая к себе свое единственное сокровище, которое она не променяла бы ни на что на свете, даже на свою собственную жизнь.

Голова кружилась и горела. Дейдра прислонилась к деревяной стене и почувствовала, что скоро потеряет сознание. Неожиданно открылась дверь и мужской голос прокричал:

— Сельма! Тут женщина с ребенком умирает!

Дейдра услышала шаги и не слишком молодой уже женский голос спросил:

— Что же делать-то? В дом ее нельзя, всех заразит. И оставлять ее тоже нехорошо.

— Вон подводы едут, — ответил мужской голос, — Они больных забирают в больницу. Вдруг еще придет в себя?

— А ребеночек-то как? Он в больнице точно помрет. За ним там, кто смотреть-то будет? — Взволнованно продолжил женский голос.

— Это точно, — откликнулся мужской, — Дело — дрянь. Слушай, Сельма, а ребенок-то здоров. Погляди. Возьмем его пока себе. Присмотрим, а если она выживет, так придет сюда, заберет.

Женский голос вздохнул и ответил:

— Вряд ли, выживет. Верно ты говоришь, возьмем ребенка, присмотрим. А коль мать не вернется, так и нам лишним не будет. Своих нет, так хоть чужого вырастим. Смотри, она глаза приоткрыла, что-то сказать хочет. Эй, не бойся, милая. Тебя сейчас в больницу доставят, а ребеночек у нас пока побудет. Ты не бойся, приглядим как надо. Как выздоровеешь, заберешь. Поняла? Как звать-то ребеночка?

Перед глазами Дейдры плыло и она плохо понимала, что происходит. Но сквозь туман, она сообразила, что от нее требуют какое-то имя. Какое? Ну, конечно же, имя отца ребенка. Какое ж еще? И собравшись с силами, она прошептала:

— Д'Эстен…

Подводы увозили Дейдру прочь, а она сквозь туман, заполнявший ее сознание, пыталась запомнить улицу, на которой остался ее сын.

Солнце, немного подумав и поколебавшись, село на горизонте в кроваво-серые волны Западного океана. Ночь развернула свои крылья над Вильдаром, над одинокой лодкой в Корранском проливе, над островом волшебников Эст-Арви, над темным Джесром, возвышающимся на скалистом мысе, сторожащем узкий пролив. Мир заснул, готовясь к новому дню. Заснули люди в городах и деревнях, на суше и в море, погасли огни в окнах, и лишь неустанные ветер и волны продолжали подтачивать скалистый мыс, выполняя свою вековую работу.

В не самой богатой, но и не самой бедной части города, в окнах одного дома продолжал гореть свет. В большой комнате на диване прикрыв глаза сидела пожилая женщина. Когда-то она, должно быть, была достаточно привлекательна, но время берет свое, и скуластое лицо покрылось сетью морщин, а темные волосы окрасила в свой печальный цвет седина. Женщина сидела тихо, прикрыв глаза, и казалось, дремала. За окном ветер шумел листвою соседних деревьев, мусором на дороге, калиткой у ворот, и казалось, кто-то скребется за окном, пытаясь проникнуть в дом.

В комнату вошел старый слуга. Уже много лет он делил кров с хозяйкой и уже привык к тому, что она засыпала сидя, так и не укладываясь в постель. Последнее время она была очень плоха. Болезни, тяжкие испытания, доставшиеся ей в полной мере, горе и груз памяти брали свое, и врачи лишь разводили руками, признавая свое бессилие… Старик задувал свечи одну за другой, привычно вслушиваясь в дыхание женщины. И вдруг понял, что не слышит его.

Он подошел к ней, прикоснулся к руке, внимательно всмотрелся в ее лицо, медленно опустился рядом с ней, прислонился к спинке дивана и тихо-тихо заплакал…

Корабль Ордена бороздил пролив между Эст-Арви и Корранским лесом безуспешно, на море не было и следа беглецов, хотя и было совершенно очевидно, что ни вернуться на остров, ни попасть на материк они не могли. В капитанской каюте опять собрался военный совет из двух мастеров Ордена. Егард, раздосадованный неудачей, мрачно смотрел в кормовое окно в ночь, а Йолан тем временем задумчиво развалился в кресле с бокалом вина, устроив ноги на столе. Никто не торопился нарушать молчание. И на то у каждого были серьезные причины.