Эл Ибнейзер - Дар Менестреля

— Теперь ты помнишь меня?

— Ты — Единый? — спросил Корджер. Старик покачал головой:

— Ты видишь его уста, не более. Я был создан понимащим Его Волю и умеющим облечь ее в правильные слова, понятные, иногда, людям. Перед тобой — посланник.

— А если я хочу говорить не с тобой, а с ним? Если я хочу спросить его, за что мне все это? Если я хочу спросить, с чего это я должен служить Свету вновь и вновь?

— В чем же дело? Говори. Он ведь все равно все видит и все слышит. Ты видишь его в красоте рассвета, в шелесте травы, в глазах любимой, куда бы ты ни пошел, что бы ты ни делал, он видит и слышит тебя. Проблема не в том, чтобы он тебя услышал, а том, есть ли у тебя действительно что сказать ему?

— Но у меня есть что сказать! Я не хочу этой судьбы! Я не хочу быть всегда обречен служить Свету! Я не хочу быть игрушкой в чьих-то руках!

Старик вновь покачал головой и ответил:

— Ты обречен служить Свету именно потому, что ты не хочешь быть игрушкой в чьих-то руках.

— Я не понимаю!

— Хорошо, ты смог ответить на вопрос «Кто ты?» и тебе этот ответ не понравился. Тогда ответь на другой вопрос, «Что ты хочешь?» Хочешь ли ты жить мелким обывателем, трясущимся за свою жизнь и жизнь близких, и знающим что он ничего не может сделать, чтобы их защитить?

— Нет.

— Может ты хочешь видеть, как твою страну захватил жестокий враг и убивает твоих людей без суда и следствия, творя беззаконие лишь для собственного удовольствия, и спокойно стоять в стороне или может даже договориться с этим врагом о комфортных условиях для себя за то, что ты стоишь в стороне?

— Нет!

— Тогда может ты хочешь увидеть, как женщин твоей семьи насилуют, прежде чем убить, как твой дом охватывает пламя, а потом спокойно отдаться в руки убийцам и встретить свою смерть, после пыток и издевательств?

— Нет, но почему ты меня спрашиваешь?

— Потому, что это все — Зло, и это то, с чем ты борешься и обречен бороться. Потому что Зло направлено против людей, и ты или борешься с ним, или жертва его. Третьего не дано.

— Но тогда каждый обречен бороться со злом!

— Но не каждому дана сила бороться с ним!

— Но почему мне?

— Ты сам об этом просил, и не раз.

— Я? Почему?

— Ты хочешь стоять в стороне и осознавать свое бессилие, когда зло уничтожает то, что ты любишь, тех, кого ты любишь?

— Нет.

— Поэтому.

Корджер умолк, не зная, что возразить, а старик продолжил:

— Вот об этом я тебе и говорил. Важно, есть ли что тебе сказать.

Корджер задумался, и новая мысль охватила его.

— Она сейчас будет здесь, с тобой, — ответил старик на невысказанный вопрос.

— Значит Йуро Этерис не имеет смысла? Мы ведь с ней все равно были обречены быть вместе.

Старик вновь покачал головой:

— Она имеет огромный смысл, поскольку по вашему выбору вы обречены любить друг друга вечно, — тут он улыбнулся и добавил, — если о такой судьбе вообще можно говорить «обречены»!

— Но ведь мы были вместе всегда, а клятву произнесли лишь сейчас!

— Она потому и называется клятвой Вечности, что не признает времени. Вы могли произнести ее в последние минуты мира, и все равно быть обречены любить друг друга с зари времен… Теперь же, не буду мешать, — добавил старик и пошел прочь.

Навстречу ему шел другой человек. Вот его силуэт был еще лишь точкой на горизонте, и вот уже совсем невдалеке и через мгновение уже напротив. В ином мире, за гранью смерти, император Гланта Корджерсин-нор-Меретарк, герцог д'Эстен обнял свою жену.

— Чего же они ждут?

Вопрос, который задал Дастин, занимал не только его. Дастин, Мельсана, Йолан, Джанет, Йонаш, Ильмер, король Леогонии и лейтенант серых стояли окруженные оставшимися с ними серыми и рыцарями короля, на вершине холма, на которой им предстояло защищаться от ощутимо превосходивших их сил, собранных Егардом. Кроме примерно трети отряда серых Егард сумел мобилизовать сотни две бродяг, разбойников и прочего подозрительного народа, явно из тех, что брели мимо по дороге на север, надеясь поживиться по шумок в богатых селах и городах Леогонии. Конечно рыцарь, которого тренировали быть бойцом чуть ли ни с пеленок, стоил в бою десятка простолюдинов, но тем не менее численный перевес больше чем шесть к одному не давал оснований для оптимизма. Но несмотря на это, Егард не спешил атаковать, то ли готовясь к атаке, то ли ожидая кого-то…

— Не жалеешь, что пошел со мной? — Усмехнувшись спросил Йолан лейтенанта.

— «Никогда не жалей о содеянном. Используй это время, чтобы обратить содеянное в свою пользу,» — процитировал тот в ответ известного мудреца.