Picaro - Ученик

– Мы верим тебе, Альбер Фероцо. Однако интересы государства требуют от моих подданных жертв. Один раз ты сделал чудо – придется повторить. Получишь все необходимое: людей, бронзу, деньги, любые вещества для своей алхимии. За исключением времени – его у нас очень мало.

– Золота тоже, – буркнул Рунхофен. – Казна разграблена. Шперре – злодейски умерщвлен…

Побагровев, император прервал графа:

– Мы же предупреждали, канцлер! Все замечания после. Или, может, вы плохо себя чувствуете и подводит слух, любезный граф?

Рунхофен перевел на монарха тяжелый взгляд.

– Да, ваше императорское величество, – сказал он равнодушно, – после подлого убийства моего сына – я держусь на ногах только благодаря милости Господа Всемогущего. В любой час бог может призвать меня, и вы останетесь без самого преданного союзника. А это очень плохо: лишиться поддержки в такой опасный момент.

Чтобы не выругаться, Гарольд прикусил нижнюю губу. Взяв себя в руки, мягко произнес:

– Вы правы, дорогой граф. И в душе мы скорбим вместе с вами. Но наш общий долг – подавить мятеж как можно быстрее. Деньги придется найти. Любой запрос мастера должен быть немедленно удовлетворен. Он будет работать на наше благо и ответит за каждый истраченный грош.

Молодой правитель убрал руку с плеча Фероцо. Тот осторожно повернул голову, отыскивая глазами Гарольда:

– Ваше императорское величество, разрешите сказать! Клянусь, что буду трудиться круглые сутки. Не знать ни отдыха, ни сна, лишь бы исполнить порученное мне дело. Но…

Император жестом остановил лонвардца:

– Мы желаем, чтобы ты берег себя, Альбер Фероцо. И ждем… через месяц, не позже, двенадцать новых бомбард. С достаточным количеством твоего волшебного порошка. Из расчета, скажем, на тридцать выстрелов для каждого орудия. Ты понял?

– Да, ваше императорское величество, – закивал мастер. – Это возможно.

Гарольд вернулся в кресло, выбрал из вазы с фруктами красное яблоко:

– Начиная с завтрашнего дня у тебя есть ровно год на создание ста "огненных труб". А порошок… – он жадно, несколько раз откусил от спелого плода и принялся с хрустом жевать. – Чем его больше, тем лучше. Ясно?

– Да, ваше императорское величество. Можете быть уверены, я справлюсь.

– Еще бы, – хмыкнул Гарольд, сплевывая зернышко. – Иначе попадешь к палачу и пожалеешь, что толпа не разорвала тебя у дома вашего старшины.

Помолчав, император ласково продолжил:

– Но не думай, что я желаю твоей смерти, Фероцо. Ты нужен мне и, если сделаешь все в срок, – моя благодарность превзойдет любые ожидания.

Сделав паузу, чтобы доесть яблоко, Гарольд закончил:

– Получишь много денег и пожизненно займешь место цехмистера новой гильдии. И это не все, Фероцо. В благодарность за службу тебя ждет титул и земля. Сможешь передать по наследству детям, если решишь ими обзавестись.

– Ваша щедрость – безгранична, – лонвардец поднялся и ступил к креслу монарха. – Разрешите поцеловать руку, ваше императорское величество.

Усмехнувшись, Гарольд протянул ему правую кисть, и мастер надолго приник к перстню с бриллиантовым гербом империи. Потом, повинуясь жесту правителя, поднялся и, кланяясь, попятился к дверям. Через несколько мгновений Фероцо вышел из кабинета, а канцлер устало произнес:

– Вы слишком надеетесь на эти… бомбарды. Нельзя строить политику на фокусах чернокнижника. Вчера ко мне заезжал кардинал Ольц. Он хочет лично допросить лонвардца.

Подавив желание послать сидевшего напротив старика к дьяволу, Гарольд сдержанно ответил:

– Вы слышали, граф: если через месяц Фероцо не выполнит поручение – отправится к палачу. К какому именно – нам безразлично. Но в случае успеха – мы никому не позволим даже косо взглянуть в сторону Альбера. Впрочем, никто и не посмеет: снаряды его орудий заткнут глотку любому из наших врагов.

– Очень на это надеюсь, – Рунхофен снова потянулся за чашей. – Но необходимо прожить целых тридцать дней. У нас мало солдат… Золота и того меньше, союзники – ненадежны. Народ пока спокоен… потому что напуган. Я приказал распускать слухи об "огненных трубах", но на них долго не продержишься.

Прежде чем ответить, Гарольд взял из вазы грушу. Откусил, пожевал, потом скривился и выплюнул:

– Зеленая… Майнерд, вина.

Паж схватил графин голубого стекла с длинным витым горлышком. Стал наполнять кубок императора. Громко, опасно звякнуло, и сеньоры покосились на парня. От смущения тот покраснел, будто вареный рак.