Танит Ли - Пиратика

Феликс, привязанный к рубке вместе с Катбертом и Эйри, поднял голову и сквозь застилающие взор потоки воды и ветра смотрел, как в опрокидывающемся небе висит Артия. Человек-леопард…

— Она сошла с ума, — пробормотал он.

— Угу, — подтвердил Катберт и выплюнул морскую воду. — Скажи это ей самой. Хорошая женщина — она почти всегда чокнутая. А хороший капитан — уж точно всегда.

— Почему? — даже в разгар бури голос Феликса был холоден.

— А иначе, сэр, какому дураку взбредет в голову отправляться в море, да еще и тащить с собой целую команду?

Эйри молился. Он велел им замолчать. Если они будут и дальше болтать, Бог может его не услышать.

Ветер ревел во всю силу своих легких. Он налетал на «Незваного гостя» в лоб и играючи бросал его из стороны в сторону, вздымал нос корабля высоко над кормой, так что даже Артия и Планкветт, сидевшие высоко на бизань-мачте, на мгновение скрывались под волной. Потом корабль выпрямлялся, кружась на месте, словно поток воды всасывал его в какую-то сверхъестественную сточную трубу.

— Со штурвалом в одиночку не справиться, — заметил Катберт.

Феликс увидел, как он отвязывает от пояса страховочный трос. Черный Хват, закрепившийся под грот-мачтой, предостерегающе закричал. Дирк и Вускери взревели. С камбуза отозвались братья Соленые. Но Катберт уже исчез.

— Его смыло за борт, мистер Феникс? У меня духу не хватает посмотреть.

— Нет, мистер О'Ши, он сейчас с Эбадом, держит штурвал. И Честный тоже там.

— Благослови их Бог, всех троих. Но этот штурвал, он того и гляди выворотится из палубы. — Эйри заплакал. — И очутимся мы все в гостях у моря, в черной преисподней.

Феликс взял Эйри за руку.

— Я слыхал о таких штормах, Эйри. Хороший корабль вроде нашего вполне способен выдержать их.

Эйри закашлялся и, дождавшись секундного затишья, спросил:

— Ты-то откуда знаешь? Ты же никогда и в море-то не бывал…

— Зато я знал людей, которые бывали.

— А этим типам можно верить?

— Да. Это мои отец и дядя…

Налетевший порыв ветра заткнул им рты.

Буря достигла наивысшего накала. Еще битый час море потешалось над ними — хотя, по мнению Артии, это корабль потешался над штормовым ветром.

Потом шторм закончился — так же внезапно, как и начался.

Перед кораблем, будто черные кирпичные стены, вздыбились две огромные волны — и в следующий миг рассыпались мириадами брызг. Над всё еще бурным, но уже не бушующим морем повисла луна, низкая, полная и оранжевая, как тыква.

Корабль вырвался из жерла урагана и вылетел, как на крыльях, в другую ночь, в другую вселенную.

— Ага, вот и моя шарманочка, надежная игрушка, ни капли воды в нее не просочилось!

— В кубрик много рыбы позалетало. Свин сожрал одну — чертов пес!

— Все куры промокли, четырех яиц не хватает…

— А тарелки-то, глядите — все побились…

— А руки мои, руки! Только посмотрите — совсем изуродованы!

— Да, Дирк, не сыграть тебе больше на клавесине…

В ту ночь море не знало покоя. В сиянии тыквенной луны по воде плавали самые разные предметы, поднятые из глубин гигантской ложкой шторма. Отсвечивали зеленовато-перламутровым отливом деревянные обломки потерпевших крушение кораблей. Летучие рыбы выскакивали из воды и парили над поверхностью океана, золотистые в темноте, черные в лучах луны. Позже кипящий морской котел пополнили длинные, будто змеи, угри: они свертывались кольцами, светились голубовато-белым мерцанием. От наэлектризованного воздуха покалывало кожу. Морские звезды плавали огромными хороводами, будто коралловые острова, а в расчистившемся небе, затеняя звезды, парили мелкие облачка.

Небо и море словно стали отражением друг друга — оба полны движения, оба темны, и всюду мерцают крошечные огоньки. Луна плыла по небу, а «Незваный гость» — по морю.

Весь следующий день команда отмывала и отчищала «Незваного гостя». Из трюма откачали воду, выскоблили палубы, заново просмолили мачты. Починили деревянный рангоут, на пробоины наложили заплаты.

Ветер теперь не мешал им, а помогал. Толковый Катберт снял и зашил паруса, забрался на бизань-мачту и починил лопнувший брамсель.

А когда на море спустились сумерки, зажглись звезды, и наступило время ужина, ветер окончательно стих. Но это затишье не походило на мертвенное безмолвие полосы штилей. Оно успокаивало, словно в колыбели тихонько покачивало корабль на мелких волнах.

— Воспользуемся случаем, — сказала Артия, — отдохнем немного.