Ольга Макарова - Ii. Камень второй. Горящий обсидиан

За предыдущие четыре дня прибыло соответственно четверо: их звали Нел, Рамон, Алай и Хаоно.

Разработка плана шла полным ходом. Дрекавачье перо так и летало над бумагой, расчерчивая Цитадель поярусно, отмечая входы и выходы бесконечными крестиками, малыми и большими.

— У тебя просто невероятная память, юноша! — не удержался от восхищения Вирт. Остальные лишь улыбнулись словам новоприбывшего: и сами они недавно удивлялись так же. — Ты прошел Башню и запомнил все это?

— Нет, — ответил Макс, не отрывая взгляда от чертежей. — Я видел сами планы.

— Насколько я знаю, планы Цитадели и Башни недоступны даже высшим чинам Инквизиции и Фрументарии, — произнес Вирт тоном знатока.

— Я читал лабжурнал Серега, — мимоходом заметил Макс и улыбнулся. — Там есть все, что нужно хорошему вору. Кстати, Серая Башня и Цитадель Влады имеют одинаковую планировку. Абсолютно. И это здорово упрощает дело…

Драконы были в восторге. Любопытство — их слабость и их сила… Странный, невероятно могущественный человечий мальчик пообещал показать им неведомое, предложил грандиозный план, открывающий все двери в самую тайную из обителей. О! В такие моменты настоящему, чистокровному дракону неведом страх смерти.

Как сверкали их глаза! С каким рвением они старались запомнить каждый шаг, который предстояло сделать по лезвию смертоносной бритвы! И как послушно замолкали, когда подходила Эдна…

…Ее Максимилиан строго-настрого запретил посвящать во все это. Для ее же собственной безопасности.

— Пойдем купаться, вояки! — весело сказала она, кивая в сторону ласкового, безлюдного моря.

— Вояки! — шутливо воскликнул Макс. — Слушай мою команду: всем купаться!..

Он нечасто шутил с ними. Но всегда от души. Словно повторял историю Джуэла Хака, устроившего своим воинам бесшабашный праздник, прежде чем бросить их всех на штурм Дикой Ничейной Земли; на верную смерть.

Макс хорошо помнил тот вечер в «Приюте у Озера». И, как и Джуэл, сумел заставить себя быть веселым. Только вот его последний праздник затянулся на семь дней…

…Соленые брызги моря. Смех. Эдна, юрко ныряющая в чистой, прозрачной воде, сквозь которую виднеется усыпанное мелкими монетками песчаное дно, где песок ложится в маленькие подводные дюны… Радуйся, радуйся Максимилиан! Пей полной чашей жизнь. Запоминай каждую улыбку, каждый блик на воде — эти воспоминания будут греть тебя в самый лютый холод. Радуйся, пока все на своих местах. Радуйся…

— …Я нашел тебе девятого воина, — сообщил Максу Гарвет утром восьмого дня. — Он сейчас в Юге. Пусть тоже приедет, как остальные?

— Нет, не надо, — покачал головой Макс. — Мы сами отправимся в Югу. Пока я буду вводить парня в курс дела, ты подыщешь десятого — того, у кого можно безбоязненно оставить Эдну, пока мы будем в Цитадели.

— Хорошо, — козырнул Гарвет и скрылся из виду.

Максимилиан вздохнул: он начинал подозревать, что под взрослым человечьим обликом кроется драконий ребенок…

«Собирайтесь. Мы отправляемся…»

Одна короткая тихая фраза прозвучала сильнее боевого горна: суровые, исполненные решимости взгляды устремились на Макса. Беспечная радость покинула и Эдну: она смотрела так печально, что, казалось, из ее больших добрых глаз вот-вот потекут слезы… До сих пор все эти планы, расчерченные на бумаге и на песке, выглядели, как занимательная игра, не более. Теперь же настало время встретиться с реальностью лицом к лицу.

…Помня о Вирте, Максимилиан придержал свое трансволо, потратив на него тридцать две минуты. Именно теперь он чувствовал, что недавно достигнутый восьмиминутный результат — его главный козырь, — лучше пока сохранить в тайне.

Когда рассеялась звездная тьма, Макс и драконы оказались в просторном зале, скупо освещенном электрическим светом. Вечерняя Кариба сменилась вечерней Югой, куда более шумной и светлой.

— Проходите, гости дорогие! — артистично взмахнув руками, произнес встречающий (тот самый девятый воин, должно быть). По хитрому прищуру было видно, что он едва сдерживается, чтобы не расхохотаться.

Макс не успел ничего сказать, как незнакомец в два прыжка преодолел разделяющее их расстояние и… подхватил на руки Эдну.

— Здравствуй, любовь моя! — смеясь, произнес он. От таких признаний в любви, по мнению Макса, должно было киснуть молоко… Тем временем парень, наконец-то выпустив девушку из своих загребущих лап, продолжал идиотскую болтовню: — Эдна! Сладкая моя, ну что за обличье! Заставляешь меня чувствовать себя старым развратником!.. — он хихикнул. — Смилуйся, накинь пяток лет…