Эрик Ластбадер - Отмели Ночи

Прямо перед ними оказался гигантский трехцветный дракон, извивающийся в такт движениям скорчившихся под его бумажной шкурой людей. Он повел мордой с насмешливо злыми глазами, а потом прошел дальше по Нанкину. Оборванные дети отплясывали вдоль его колышущихся боков. Гремела нестройная отрывистая музыка с преобладанием ударных. Шумные крики сопровождали медленное волнообразное продвижение дракона.

Кири приблизила губы прямо к уху Ронина, чтобы он мог услышать ее среди этого гвалта.

— Этой ночью праздник Ламии достигает своего апогея. Это создание изображает Ламию, женщину-змею, что живет в море на краю Шаангсея. Это из-за нее вода в море желтая, потому что она вздымает ил со дна движениями своего громадного тела. Она охраняет наши драконьи ворота. Праздник проводится ежегодно. В ее честь.

— Этот край полон легенд.

— Да, — сказала она. — Так было всегда.

Они поехали дальше. Их кубару, казалось, не знал, что такое усталость. Они катились по городу, плавно покачиваясь на бесконечных многолюдных улицах, мимо спящих или мертвых; мимо сбившихся в кучи семейств, древних старцев с потухшими взглядами и женщин, таких одиноких в этой трескучей, многошумной темноте.

Ронин наконец ощутил запах моря. Их окружила тьма прилегающего к порту района, где на улицах было скользко от соленой воды и рыбьей крови, где в серебристом свете луны, выскользнувшей из-за облачного покрова, чернели огромные склады без окон и нависали над узкими переулками, подобно каменным исполинам, окутанным мрачной тайной. Запах моря усилился, и, когда они остановились, Ронину показалось, что он слышит плеск волн о деревянный причал.

Они сошли с повозки и проскользнули в безмолвное черное здание. Ронин закрыл за собой дверь, а Кири шагнула куда-то в кромешную тьму. Он услышал негромкие звуки и мгновение спустя увидел желтый огонек зажженной ею лампы.

Она провела его через комнаты, которых на этом этаже было четыре.

— Это — склад Ллоуэна, — сказала Кири. — Здесь хранятся его товары и здесь же обычно живет его старший закупщик.

— Ллоуэн тоже хонг?

Она рассмеялась.

— О да. Он — владелец маковых полей на севере.

Они зашли в другую комнату.

— Здесь, — тихо проговорила она, — хранятся сладкие сны, которых хватит на десять тысяч жизней. Сны страсти и сны отчаяния.

— Что?

Она вздрогнула.

— Ничего.

Они двинулись дальше.

— Смотри, — сказала она. — Это контора закупщика. Он — посредник между Ллоуэном, подрядчиками по разгрузке-загрузке и кубару. Он руководит ежедневными перевозками и следит за хранением товара. Очень прибыльное место.

— А где он сегодня?

Она с улыбкой повернулась к нему.

— В Тенчо, мой воин. В Тенчо.

Помещение на втором этаже растянулось почти по всей длине здания. Дальняя стена представляла собой застекленные двери с жалюзи, сквозь которые мерцала манящая ночь.

Слева, почти во всю ширину комнаты, расположилась необъятных размеров кровать со множеством подушек. Справа на деревянном дощатом полу лежали ковры. В дальнем углу виднелся массивный письменный стол. Еще здесь стояли несколько приземистых кресел, сплетенных из прочного гибкого тростника.

Ронин прошел через комнату и толкнул застекленную дверь. Она открылась на широкую террасу.

Под ним раскинулось море, покрытое блестками серебристого лунного света, рассыпавшегося на волнующейся поверхности фейерверком мерцающих искр. Сейчас, ночью, оно было настолько чистым, что казалось дорогой, зовущей в небесные выси, к беспредельным клубящимся берегам. У Ронина захватило дух. Он стоял на террасе и вслушивался в безмолвие, сплетенное из тихого плеска волн возле свай причала, тихого скрипа стоящих на якоре кораблей, шевеления спящих на лодках, рассыпанных на волнах, влажного плюханья рыбы. И эти звуки — уже знакомые и родные — заставили Ронина еще острее ощутить абсолютное отчуждение космоса, нависающего над ним обломками расколотого мира.

Он почувствовал, что Кири приближается к нему сзади, еще до того, как тело ее прикоснулось к его телу. Сквозь шелк струилось тепло ее кожи, отчетливо ощущались очертания ее грудей и бедер, упругих и мягких одновременно. Ронина обдало жаром.

Он повернулся и припал к ее губам. Ее маленький язычок заскользил у него во рту, а вокруг них растекались ночные звуки — нескончаемый плеск, тихое пение кубару, готовившихся к отплытию кораблей с первым лучом рассвета, отдаленные крики на празднике Ламии. Кончиками пальцев Кири провела сверху вниз по его позвонкам.