Эрик Ластбадер - Кольцо Пяти Драконов

Джийан указала на север, и Курган пошел за беглецами к загонам для чтавров. С широко открытыми глазами он смотрел, как кундалианская счеттта перелезла через забор и подошла к скакунам. Сам Курган не верил в логичность поведения кундалианских животных и теперь с удивлением смотрел, как эти шестиноги топают по земле и склоняют длинные шеи, чтобы им почесали головы. Джийан кивнула Аннону, и тот ловко перепрыгнул через забор. Она усадила его на выбранного чтавра, потом схватила другого за густую гриву и вскочила на широкую спину. Чтавр поднял голову и поднялся на четыре задние ноги. Кундалианка хлопнула по шее зверя, на котором сидел Аннон, ударила пятками своего, и два чтавра бросились к северному забору загона, взлетели над самой высокой жердью, приземлились на улице и, высекая искры, унеслись в сторону Северных ворот.

Когда Курган вернулся во дворец, отец сидел в кресле в покоях регента, положив ноги в сапогах на письменный стол. Личные кремниевые пластины Элевсина Ашеры валялись на полу, они были заткнуты за края ковров, хлопали, как крылья подбитых птиц, на заслонках атомных ламп. В одной руке Веннн Стогггул держал пустую бутылку огнесортного нумааадиса, в другой — “сорочку” Аннона и пел что-то насчет звездного света. Он пел эту идиотскую песенку неровному ряду отсеченных от тел голов, выставленному на столе, время от времени посылая им воздушные поцелуи. Курган узнал всех: головы бывшего регента, трех его дочерей, двух внуков и одной внучки.

— А, вот и ты, — сказал Веннн Стогггул, пропуская припев. — Прячешься в тени, да?

— Нет, я...

— Что ж, немудрено. — Лицо Веннна Стогггула полиловело от прилива крови. — Мне следовало бы убить тебя вместе со всеми твоими дружками Ашерами.

— Этот упрек несправед...

— А кто сказал, что жизнь справедлива? Была она справедлива ко мне? Разница в том, что я не хнычу. — Взгляд Стогггула остекленел, на лице застыло раздражение. — Я не подлизывался к Ашерам так, как ты к Аннону, чтобы купаться в отраженной славе. Это отвратительно. Погляди, до чего это тебя довело. — Он пьяно засмеялся. — Дурак ты, выбрал не ту сторону! — Смех стал оглушительным. — Возможно, мне следовало бы наказать тебя! Да, так я и сделаю!

— Ты всегда наказываешь меня.

— А почему бы нет? Мой отец обращался со мной так же. Наказание — самый быстрый способ обучения.

Курган кусал губу, пока не почувствовал привкус крови. Веннн Стогггул потер нос.

— И кстати о твоем деде. Знаешь, что сказал мне Киннний Морка? Элевсин утверждал, будто Ашеры не подстраивали аварию его корабля. Абсурдно, да? — Он швырнул “сорочку” Аннона в голову регента, сбив ее со стола. — И вдобавок к этим измышлениям сказал, что твой дед занимался бесполезным делом! Представляешь? Сказать, что твой дед — дурак!

Гнев ударил Кургану в голову. Он не мог больше молчать.

— Элевсин прав. Дед был дураком, раз считал, что может напрямую оспаривать права Ашеров на саламууун.

Лицо Веннна Стогггула посинело.

— Молчать! Ни слова больше о деде! Он был великим в'орнном! Преуспевающим в'орнном, чего я бы не сказал о тебе! Ты и мизинца его не стоишь!

В душе Кургана словно что-то сломалось. Он почувствовал себя островом посреди бушующего моря. Лишь бы не захлестнули поднимающиеся воды...

— Победа опьянила тебя, отец. Но она будет недолговечной, если...

— Вот, снова захныкал! — Веннн Стогггул плюнул. сыну на , ноги. — Если — что? Может, заглянешь в волшебный хрустальный шар и покажешь мне будущее? — Он презрительно рассмеялся. — Займись чем-то по-настоящему важным!.. Мне нужно еще этого превосходного нумааадиса.

— По-моему, уже достаточно.

— А тебя кто спрашивает? Принеси еще, мерзавец! — завопил прим-агент, запуская в сына бутылкой.

Легко увернувшись от импровизированного снаряда, Курган отступил в коридор, где столкнулся со строй-генералом Кинннием Моркой.

Гулкий смех огромного кхагггуна раскатился по зловеще тихим залам.

— Снова на побегушках у отца?

— Полагаю, мы в одинаковом положении, — ответил Курган.

Киннний Морка нахмурился. В отличие от Веннна Стогггула он был не настолько пьян, чтобы не понимать сказанного.

— Для юноши у тебя удивительно злой язык. . — Не настолько уж я юн. Хотите выпить?

— Выпить? — Строй-генерал снова расхохотался. — А ты та еще штучка. Да от огнесортного нумааадиса, который мы с твоим отцом пили, у тебя бы съежились интимные места. Если у тебя вообще есть чему съеживаться!

— Один стаканчик, — настаивал Курган. — В конце концов, сегодня особенная ночь.