Эрик Ластбадер - Кольцо Пяти Драконов

Джийан, как и Бартте, было пятнадцать, когда они нашли лорга. Тот прятался, как заведено у лоргов, под плоской, отливающей золотом скалой — эдакая бородавка на брюхе пересохшей канавы. Конара Мохха, их опекунша и наставница, учила смотреть под ноги во время прогулок по уступам Дьенн Марра, ибо лорги предпочитают разреженный, пахнущий елями-куэллами воздух.

— Берегитесь лоргов, — говорила она, грозя узловатым указательным пальцем. — Лорги злы. Они заманивают души умирающих младенцев и запасают их, как зерна молотого овсюга.

Джийан считала все это суеверной чепухой. Лорги, хоть и уродливые на вид, казались довольно безобидными; в сущности, они скорее приносили пользу, поскольку питались личинками стэдилов, а все знали, насколько вредны эти насекомые для овсюга и гленнана.

Стоял лонон, пятый сезон — жуткая пора между разгаром лета и осенью, когда роятся голоноги, когда ясными ночами в огромной черной чаше неба видны все пять бледно-зеленых, как брюшко голубя, лун... В лонон Жемчужина была использована неправильно; в лонон на Кундале появились в'орнны.

Джийан и Бартте, послушницам-рамаханам, страшно не повезло: они родились близнецами, что среди горных кундалиан издавна считалось дурным знаком. Мать попыталась отвратить беду, замотав на мягких розовых шейках пуповины, но тут в родильную комнату вошел отец и перерезал пуповины собственным охотничьим ножом. Потом, пока дочери верещали, делая первые в жизни вдохи, он перерезал горло и коварной повитухе, которая нашептывала роженице всякие глупости, подстрекая на детоубийство.

Все это отец рассказал им несколько лет спустя — перед тем, как навсегда ушел из дома. Честно говоря, их родителям вообще не следовало бы жениться. Отец был торговцем, человеком деловым и трезвым, и смотрел на вещи просто, тогда как мать окружал темный туман магии и суеверий. У них не было ничего общего; не было ни любви, ни даже попыток приспособиться друг к другу.

Не сумев предотвратить несчастье, мать дождалась, пока близнецы подрастут, и отвела их в монастырь Плывущей Белизны в Каменном Рубеже. Самым неприличным образом она потребовала у конары Моххи вырастить из дочерей рамахан, надеясь, что оптовое посвящение Великой Богине избавит их от обычной судьбы близнецов.

По отрывкам из Пяти Священных Книг Миины, заученным наизусть и десятилетиями — после утраты “Величайшего Источника” — переписываемым несколькими поколениями конар, сестры овладели Древним наречием. Они изучали мифы о сотворении и легенды о Жемчужине, узнали семьдесят семь празднеств Мины и важность лонона, пятого сезона — поры Миины, сезона перемен. Они постигали фитохимию — лечение травами и грибами, — толкование знамений, поиск при помощи опалов и, самое важное, узнали Пророчество о приходе Дар Сала-ата, Избранника Миины, который найдет Жемчужину и с ее помощью освободит кундалиан из в'орннского рабства.

Странно, но сестры, да еще близнецы, слушая одни и те же уроки, приходили к различным выводам. Для одной сосуд всегда был наполовину полным, для другой — наполовину пустым. Для Джийан жизнь в монастыре воскрешала богатую историю ее народа, где колдовские создания вроде драконов и нариев, рапп и первиллонов всегда соседствовали с кундалианами, где мужчины и женщины на равных участвовали в жизни общества, где обладавших Даром обучали использовать колдовство Осору достойно и мудро, где каждый праздник был поводом для музыки, танцев, песен — всех радостей жизни. Бартте уроки истории говорили совсем о другом: о том, что отняли у них в'орнны, об ослаблении силы и влияния рамахан, о подъеме Кэры — новой религии, где нет Богини, о жестокости рамахан-мужчин и предательстве рапп, о необходимости порвать со старым колдовством, доступным лишь обладающим врожденным Даром и ставшим проклятием рамахан, о том, что Великая Богиня бросила кундалиан, струсила, когда пришли в'орнны, оказалась ненужной из-за превосходящей техномагии инопланетян. О неспособности прежних ценностей — Осору, Дара и учения Миины (в том виде, как оно было некогда изложено) — защитить Кундалу от вторжения.

Сестры часто гуляли по крутым узким тропам, ведущим к Ледяным пещерам. По обеим сторонам тропинки уходили вниз ярко-коричневые склоны, далеко внизу расстилалась широкая плодородная долина, покрытая ковром зелено-голубых полей. Под сандалиями из шкуры кора похрустывали коричневые куэлловые иглы. Мягкий сухой звук, так похожий на шелест вороньих крыльев, вызывал у них трепет, ибо места эти были запретны и ступать по опасной тропе могли только жрицы-рамаханы, живущие в монастыре Плывущей Белизны.