Рождество Северуса Снейпа

Я едва слюной не подавился. Отличная версия, просто сногсшибательная! Ну да. Я и сам ему раз сто повторил, что я — Отец Рождества. Черт побери, это ведь чистая правда.

— Я только одного не понял, а почему именно этот ваш Снейп, мистер Поттер? Почему именно он?

— Это что, любопытство? Вам непременно нужно знать? Вы — Отец Рождества, вы исполняете любые желания. Вы исполнили несколько моих желаний — и я вам благодарен. Меня тоже мучает любопытство… к чисто техническим деталям. Вот, например, учебник зелий — это тот же самый или сотворенный заново? Копия того, что сгорел?

— Тот же самый, — ответил я честно. — Он не сгорел. Снейп забрал его из того места, где вы его спрятали. А я забрал из дома Снейпа на Спиннерс-Энд.

Поттер кивнул и отвернулся.

— Вы не приходите больше, — сказал он тихо. — Мне тяжело. Вот вы сейчас вели себя совсем как он, хотя и не выглядели, как он. Теперь, когда я обо всем знаю — не надо приходить.

— Вы же сами всего этого хотели.

— Я хотел, чтобы Снейп был жив. А иллюзия Снейпа мне не нужна. Вы — иллюзия, которую я сам создал.

Я — иллюзия Снейпа. Очень верное определение. Поттер попал не в бровь, а в глаз.

Можно развернуться — и с чистой совестью уйти, навсегда. И считать этот инцидент, растянувшийся на четыре Рождества, полностью исчерпанным. С его головой все в порядке. Почему я вообще решил, что он попал в Мунго из-за проблем с головой? Что я себе выдумал и зачем?

Уже привычное полнейшее безразличие ко всему и вся заняло привычную диспозицию с места в карьер, в один момент. Очевидно, только то, что я поддался прострации, объясняло мое бездействие. Нужно было уходить, а я стоял столбом посреди палаты — и нигде не стоял. Время еще не вышло, до положенного срока оставалось, наверное, часа три — а меня уже вычеркнуло, вынесло из жизни.

Я видел — и не видел — как какой-то молодой человек ворочается на кровати, не обращая на меня никакого внимания, словно меня и в самом деле уже нет.

Меня нет.

В голове что-то щелкнуло, зашумело — и я присел на край кровати. Просто присел. И сразу обнаружил, что по-прежнему нахожусь здесь и сейчас, хотя ни в каком здесь и сейчас меня не существовало.

— Скажите, Поттер, а зачем вам, вот лично вам нужно, чтобы Снейп был жив? На кой черт он вам сдался? Я так и не получил внятного ответа.

— А нет никакого внятного ответа. Я скучаю по нему. Я не думал, не предполагал, представить не мог, что буду по нему скучать. Но это так. Я скучаю — и всё тут.

Скучает по мне. Ну разумеется — отчего бы и не поскучать. Это как вишенка на торте.

Кажется, я ждал какого-то другого ответа. Я четвертое Рождество подряд прямо-таки напрашивался, нарывался, рвал клещами какой-то другой ответ.

Рвал то, чего нет — и не может быть.

Так какого же черта. Какого черта…

Я встал — и вышел из палаты.

Я уходил и уходил, вниз по каким-то лестницам, словно это был не пятый — а сто двадцать пятый этаж, у меня разболелись ноги, прошли и опять разболелись, а лестницам все не было видно конца.

Улица перемигивалась рождественскими огнями, и едва я оказался по ту сторону витрины, меня потащило гомонящим потоком в чужую пеструю суету, и я не мог сопротивляться, не хотел. Меня толкали локтями и наступали на пятки, меня не замечали, несмотря на мой костюм Отца Рождества.

Я подумал, что до того, как я вернусь в свое «никуда», остается еще часа два, не меньше, и мне придется как-то прожить эти два часа, скоротать, переждать, проскочить — чтобы в следующую минуту очнуться в другом — том же самом — Рождестве.

В голове пронеслось воспоминание: Дамблдор, мертвый и спокойный, говорящий мне слова, в которые я отказываюсь верить.

Я думал, так не бывает.

Я думал, смерть — это что-то совсем другое.

«Ты опечалил сердца слишком многих детей, Северус. Поэтому ты будешь возвращаться на землю каждый год в Рождественскую ночь — и дарить детям радость до тех пор, пока равновесие не будет достигнуто».

Смерть оказалась похожей на фарс гораздо больше, чем жизнь. По сути, я не был мертв — но я жил только в Рождественскую ночь, я прожил десять лет за десять ночей. И я не знал, понятия не имел, наступит ли этому конец хоть когда-нибудь.

С усилием выдернув себя из толпы, я отошел на обочину, в сторону — перевести дух, вздохнуть. Сыпало снегом, мело, ожигая лицо, яркие фонари слепили глаза. Я простою здесь, на одном месте, два часа — и опять начну то же самое: контора, дети, снег, равнодушие, холод, вечность.