Юрий Погуляй - В пасти льда

- Давай, док! Сделай что-нибудь! - взмолился Крюкомет.

Кван замер, слезно выругался и в сердцах отбросил в сторону нож, которым резал одежду раненого. Сталь жалобно звякнула.

- Док? - застыл боцман.

В лазарете стало еще холоднее.

Коротышка Яки умер.

- Да сколько можно?! Что опять у вас происходит? Почему так долго? - брызнул слюной Балиар. Он зло щурился, глядя на капитана. Дувал, застигнутый вспышкой ярости посреди речи перед собранной командой, наморщил нос от злости:

- Старик? Ты удивляешь меня!

Моряки молчали. Жиденькие огоньки лампадок едва выдергивали из темноты искаженные светом лица. Настроение у команды было совсем недобрым, подстать заклинателю льдов.

Старый шаман фыркнул, бросил быстрый взгляд в темноту и неожиданно ссутулился.

- Хорошо, - Гром убедился, что Балиар не станет продолжать перебранку. В душе капитана боролись изумление и ярость, но он старался держать себя в руках.

- Я повторю - по плану двигатели мы запустим через два дня.

- Если все пррройдет хорррошо, - прошелестел Шестерня. Уродливый моряк был тут же, он держался неподалеку от Балиара, и мне казалось, что боцман инструментариев то и дело поглядывал на заклинателя. Но наверное это была игра света, не больше. - Нужно больше топлива. Нужен запас. Масла почти готовы. Я пррроверрррял кое-какие детальки, все будет хоррррошо. Но нужны запасы.

- А вы даже их не можете обеспечить! Почему все должен делать я, а? - вспыхнул Балиар. - Вы думаете, мои силы безграничны?! Я столько их копил! И все зря! Все впустую потрачено!

Моряки молчали, но были в смятении. Старик никак не походил на того добродушного дедулю, к которому все привыкли.

- Балиар! Прекрати истерику!

- Да, дедуля, если ты думаешь, что топанье ногами и потрясание высушенной задницей каким-то образом приблизит тебя к теплым краям - то я должен тебе сказать. Нет, почему сказать? Я должен возопить - нет, малютка Балиар. Ты таким образом лишь можешь надровать свои хилые связоньки, и тогда, не дай то Темный, разумеется, ты окажешься в обители Квана. А тот, заметь, тот, когда ты будешь хрипеть и тянуть к нему ручки, может вдруг ответить тебе: "почему все должен делать я, а?"

- Буран, тишина, - проговорил Мертвец.

- Давай ты не будешь распоряжаться моими людьми? - неожиданно подал голос Старик. Командир абордажников сидел на лавке и поигрывал ножом.

- Хочу напомнить... - равнодушно начал было Мертвец, - что я являюсь первым...

- Заткнулись все, гребанное вы мясо! - взорвался Гром. От его баса у меня задрожали поджилки. - Заткнулись и слушаем дальше! Итак, оледневший вы шаркуний корм, двигатели мы запустим через два дня. До того момента на лед по одному не выходить. Даже воздухом, мать его, не дышать за пределами "Звездочки", которую вы превращаете вы бордель пьяных истеричных полудурочных шлюх!

- Как он выжил во льдах эти три дня? - подал голос кто-то из инструментариев. - Как этот ублюдок смог выжить без еды, без тепла?

- Он мог есть человечину, да и собрать ледовое жилище, при должной сноровке, несложно. Не надо наделять подонка сверхъестественными дарами, - резонно вмешался Три Гвоздя.

- Я неясно сказал?! - взревел Дувал. - Следующий, кто хоть что-то скажет без моего гребанного разрешения - отправится на лед, и пусть там его дерут... Все, кто бы не оказался рядом. Демоны, львы, акулы или маленькие девочки-убийцы. Теперь я достаточно четко выразился?

Больше никто не произнес ни звука.

- Хорошо, - чуть тише проговорил капитан. - Значит так, ублюдком мы займемся сегодня днем и на этом оставим тварь на задворках нашего собрания. Я понимаю, что всем нам сейчас очень непросто находиться на корабле, но наши шаманы делают что могут. Поверьте, мать вашу, что это не пустой мой треп. Зиан так и вовсе слег от усилий, надеюсь, мы его не потеряем. И вы все видели, как помогает нам Балиар!

Шаман фыркнул. В нем клубилась злость, ненависть, ярость и обида на происходящее.

- Осталось потерпеть совсем немного.

Гром замолчал, обернулся кругом, всматриваясь в угрюмые лица.

- Мы слишком многих потеряли, - повторил он. - Но каждый бродяга, покидающий порт и отправляющийся в Пустыню знает, что там и может остаться. Такова расплата за нашу лихую и свободную жизнь. Звонкая монета любит смелых, и там ее больше, где льется кровь. И несмотря на то, что нас пытались взять штурмом солдаты, наемники - мы победили!

Я кисло улыбнулся. Свободная жизнь палубного матроса не так прекрасна, как о ней говорят.